Остальная нечисть бузила, обращая на себя внимание людей, спускающихся в подземный переход. Пожилая женщина возмущенно оглядывалась, обещая Бертилову безрадостное будущее упыря-бездельника.
– Я не упырь, я тролле! – орал Егор, звякая серьгой в ухе. – Я есмь нечистая темная сила на этой грешной земле! Вы мене еще в темноте не видели!
– В московских ночных клубах найдутся линзы похлеще, чем наши горящие в темноте глаза, этим тут никого не удивишь. К тому же люди не обращают внимания на тайный мир, к которому мы принадлежим, – поучительным тоном заметила Дрина Веснич.
Юную кикимору в красной шубке было трудно отличить от шагавших по улице обычных московских девчонок, устремленных и деловитых, прямо на ходу тыкающих в мобильные телефоны наманикюренными пальчиками.
– А правда, что если я толкну Огневу, то меня сразу убьет Гильс Муранов?! – делая страшные глаза, выкрикнул Отто Йорг, в притворном ужасе отшатываясь от Влады. – Огнева, вот эта веревка на твоей руке, она что значит? Это вроде обручального колечка вампира для человечка?
– Угомонись, гоблин, – заправив под рукав выцветшую ленточку, Влада бросила взгляд на Гильса, но вампир был слишком занят болтовней с однокурсниками, чтобы обратить внимание на насмешку.
Ну еще бы, ему-то что. Все насмешки достаются ей, а Гильсу все нипочем. Он вообще привык собирать восхищенные девчоночьи взгляды, с его-то смазливой смуглой физиономией, широкоплечей фигурой и бесконечными победами на всех соревнованиях Темного Универа. А еще у него нос горбинкой, драные джинсы и упрямая челка, которую вампир не трудился сдувать с носа. Какое у него красивое лицо – просто невозможное для обыденной окружающей действительности! У Гильса уже была девчонка: валькирия Эля Флаева, которая была похожа на глянцевую фотографию с обложки девичьего журнала. В Носферон Эля не приехала, перевелась в другое отделение Университета. Эта мысль вселяла в сердце Влады эгоистичную надежду на что-то такое, что заставляло сердце биться сильнее.
Эту ленточку на руке, завязанную на хитрый узел, она не променяла бы на самый дорогой браслет из бриллиантов. То единственное, что приближало к ней Гильса, такого невозможно далекого для нее. Разве можно было даже представить, что она может на равных, без смущения и дрожи в коленках смотреть в эти черно-багровые нахальные глаза?!