Она тревожно оглянулась на стену дома.
«Слава богу, глухая!» Хоть в этом ей повезло.
«И не только в этом, – ещё раз оглядев дворик, поняла Этьена, – не только…»
Она перевернула потерявшего сознание мужчину на спину, подхватила подмышки и втащила внутрь буйно разросшихся кустов.
3
Пятачок оказался крохотным. Не больше десяти квадратных метров, ограниченных серой кирпичной стеной, покрытой ровным налетом бледно-зеленого мха. Давно не стриженные старые кусты накрывали площадку сплошным шатром жесткой темно-зеленой листвы, усыпанной гроздьями мелких кроваво-красных ягод.
Внизу, под кустами было сухо, пыльно и сумрачно.
Согнувшись, Этьена протащила его внутрь, к самой стене, где прислонила спиной к камням.
Раненый глухо замычал.
– Сейчас.
Упав на колени, она быстро разделась, аккуратно перекинула плащ и шарф через ветку куста, стянула блузку, надкусила нитку и рванула, раздирая ткань на полосы. Потом расстегнула на мужчине пиджак и отяжелевшую, липкую от крови рубашку, отерла с груди кровь и испуганно отдернула руку, едва не коснувшись маленькой аккуратной дырочки чуть правее левого соска.
«Плохо! Очень плохо… если бы я знала, что это так серьезно… надо было перебинтовать сразу… – испуганная обилием крови, она попыталась бинтовать, но тонкая ткань только бесполезно липла к коже, – этим не остановить! Надо что-то другое… есть! – девушка стянула с головы и примотала к ране свой берет, – нет… всё правильно… на крыше было нельзя… если бы он потерял сознание на крыше, я бы ни за что не стащила его на землю».
Не оборачиваясь, она сдернула с ветки шарф и обмотала его поверх повязки. Мужчина опять застонал.
– Сейчас… – она постаралась устроить раненого как можно удобнее, застегнула пуговицы его рубашки, затем пиджака, тщательно вытерла руки его носовым платком и, засунув платок в карман его пиджака, запахнула на мужчине плащ.
Теперь со стороны могло показаться, что человек просто устал и прилег отдохнуть. Возможно, хорошо провел ночь, выпил лишнего…
«Только не умирай! – не замечая, что колючки больно царапают голые плечи, девушка осторожно коснулась кончиками пальцев его шеи, – пожалуйста, не умирай!»
Под рукой, то замирая, то судорожно колотясь, неровно забился пульс.
Несколько томительно долгих минут она так и сидела, поддавшись обманчивому чувству, что пока под её пальцами бьется пульс, с этим человеком ничего худшего уже не случится. Возможно, сидела бы и дольше, если бы рядом, чуть ли не над самой её головой, не закаркала ворона.