В моем случаи лучше бы это была смерть…
За год, проведенный вместе с Софии, я привык ко всем чертам ее характера, ее эгоизму, самовлюбленности. Она умела любить других и любить меня, но все же больше всего на свете она любила только себя – это, наверное, был один из самых больших ее минусов. Меня даже это не раздражало, я любил ее такой, какая она есть.
Но, наверное, она перестала любить меня таким, какой я есть. Иногда ее раздражало то, что я мог говорить часами, а ей хотелось молчать. Ну, с этим я в какой-то мере мог справиться.
Переломным моментом в нашей жизни стал вечер двадцатого октября. Весь день она вела себя не так, как обычно, она была раздражительна, нервничала и на все срывалась, можно сказать, я видел ее такой впервые в жизни. Она мыла посуду, я сидел и читал книжку, но звук разбитой тарелки моментально отвлек от чтения.
– Я так больше не могу! – сказала она и слезы у нее пошли просто ручьем.
Я быстро поднялся из-за стола и подошел к ней, хотел обнять, но она отстранилась от меня, оттолкнула, словно пыталась сказать «не приближайся ко мне».
– Что случилось? – спросил я.
– Я так больше не могу! Я не могу скрывать это от тебя! – сквозь слезы закричала Софи.
– Ты о чем?
– Я изменила тебе! – наверное, в эту секунду в моем мозгу взорвалась большущая атомная бомба.
– Что? – в недоумении переспросил я.
Это защитный механизм нашего организма – если какая-то стрессовая ситуация, то мы просто не хотим в это верить, мы хотим отгородить себя от этого, залезть в домик, задвинуть шторы и сказать, что нас нет. Но иногда даже бункер не может отгородить нас от злой правды.
– Я изменила тебе… – повторила Софи. – Я не могу скрывать от тебя правду, я слишком сильно люблю тебя…
В жизни я могу простить все… Но не измену. Я был зол на нее, я так сильно ей доверял, так сильно. Она уничтожила все в один миг, одним словом. Прежнего больше никогда не вернуть; как бы вы не старались, некоторые главы жизни нельзя переписать по-новому.
– Кто он? – спросил я, мне было интересно, чем же этот человек мог быть лучше меня, за что она предала наши чувства.
Она стояла и рыдала, слезы текли ручьем, но мне не было ее жалко, я стоял как окаменевший.
– Кто он? – еще раз спросил я, у меня был просто пик злости. Мне казалось, что вулкан вот-вот взорвется во мне.