1.1. Доктрина диффамации в российском гражданском законодательстве
Для российского права термин «диффамация» не является новым. Право Российской Империи середины XIX в. признавало диффамацией оглашение о ком-либо позорящих честь фактов или сведений независимо от того, согласно ли с истиной оглашаемое или нет[4].
Однако стоит отметить, что именно как составляющая российского гражданского права диффамация сравнительно молода, так как до принятия в 1961 г. Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик институт защиты чести и достоинства в российской цивилистике отсутствовал. Прежде всего потому, что гражданское право тех времен регламентировало исключительно имущественные отношения, а личные неимущественные оставались вне его охвата.
При этом считается, что говорить о зарождении российского диффамационного права отечественными учеными-цивилистами стало возможно только на рубеже XX–XXI вв., когда начало строиться демократическое правовое государство[5]. В дореволюционной России диффамация, равно как и клевета, рассматривалась исключительно как уголовно наказуемое преступление против личности, относилась к «опозорению». Диффамация отличалась от других противоправных деяний тем, что могла быть распространена только посредством печати, но являлась как ложной, так и истинной (но при этом должна быть порочащей) информацией.
Непосредственно о диффамации как об институте гражданского права, регламентирующего исключительно случаи опозорения в печати, говорится в Законе о печати 1865 г. Более того, считается, что данный Закон содержал предпосылки обеспечения равновесия между свободой слова массовой информации и защитой чести и доброго имени[6]. Однако редакционная комиссия по составлению первоначального проекта нового уголовного уложения считала, что опозорение будет включать и клевету, и диффамацию, следовательно, способом его выражения может быть не только печать, но и письмо, слова или даже символический знак