В отличие от своих коллег и от журналистов Мартен не поддался мистическому очарованию преступника. Для него Маклейн, несмотря на ореол гения преступного мира, так и остался грабителем.
К тому же Мартен не считал похищение произведений искусства банальным воровством. И дело тут не в рыночной стоимости. Любое художественное творение в его глазах являлось священным предметом, исполняя высокую миссию передачи культурного наследия от поколения к поколению. Таким образом, кража произведения искусства, на его взгляд, являлась тяжким преступлением против основных ценностей человеческой цивилизации.
И тот, кто занимался подобным, не заслуживал никакого снисхождения.
Арчибальд ступал тихо, как в церкви, стараясь не выдать своего присутствия: в музее царило спокойствие. Он вошел в экспозиционный зал с благоговейным трепетом. Ночью музейные помещения погружаются в особую атмосферу, изумрудно-зеленое свечение с оттенком синего кобальта придает им сходство со старинным замком, населенным привидениями. Арчибальд позволил себе погрузиться в таинственную обстановку. Он всегда думал, что по ночам музеи могут позволить себе вздохнуть спокойно, утомившись за день от туристов, восторженных возгласов и фотовспышек. Стремясь насладиться искусством, не занимаемся ли мы порчей произведений искусства, не покушаемся ли на их первозданную чистоту? Ведь подобная эксплуатация может закончиться тем, что мы потеряем их навсегда! За год живописное полотно поглощает столько же света, сколько в былые времена накопилось бы за пятьдесят лет. В результате, выставленные для многочисленных просмотров, они теряют блеск, расточают свою жизненную силу, в конце концов медленно умирают.
Арчибальд зашел в первый зал, посвященный Полю Сезанну. За двадцать лет своей криминальной карьеры он посетил дюжину музеев, держал в руках великие шедевры, однако каждый раз испытывал сильное волнение, восхищение до дрожи в руках перед гением мастера. В этом зале выставлялись несколько из самых известных: «Купальщики», «Игроки в карты», «Гора Святой Виктории»…
Грабителю потребовалось усилие, чтобы отвлечься от восхищенного созерцания. Он вытащил из-за пояса тонкий титановый стержень и отвинтил деревянную панель, отделяющую галерею от следующей.
Арчибальд пришел в этот раз не за Полем Сезанном…