Я нахмурилась:
– А проявить фантазию – слабо? Ты же у нас вроде творческая личность? Любитель экстремальных концепций?
– Ну да, – как-то сразу смутился Богдан. – Идея-то у меня есть и даже с реализацией скорее всего проблем не будет. Только я не уверен, что Полине понравится ремонт в квартире…
– Сразу – нет, – хмуро отмела задумку я. – Если только ты не готов ради подарка умереть медленной и мучительной смертью.
– Еще была мысль преподнести ей коллаж на полстены… – растерянным тоном продолжил Богдан.
– Коллаж?! – переспросила я. – Это, в смысле, фотки на ватмане?
– Ну да! Как думаешь, ей понравится?
Я честно попыталась представить реакцию Полины. Самодельная картина – она, конечно, получше ремонта, но все же.
– Могу с точностью до девяноста пяти процентов сказать, что она предложит тебе взять ватман, свернуть его трубочкой и… дальше рассказывать?
– Блин, Ева! – взвыл братец. – Это была моя самая удачная идея! Не могу же я, как Егор, подарить ей стандартный набор: цветы, конфеты и открытку? Это же так банально! Полина меня убьет!
– Она тебя и за коллаж тоже убьет. А вот шоколадные конфеты скорее всего придутся ей по вкусу. Только много не дари: у нее от сахара крышу сносит.
На том конце провода немного помолчали:
– А может, все-таки, духи? Ну ей же нравятся эти… от Givenchy?
– Я не понимаю, Богдан: ты хочешь, чтобы она ими пользовалась или торговала?
Братец запыхтел обиженным ежиком:
– Ладно, Ева, смотрю, ты сейчас не в духе. Я тогда Алексу позвоню. Может, хотя бы он что-то умное подскажет.
– Как свалить из дома на праздник и вообще ничего не дарить? – хмуро уточнила я и нахально показала Шурику язык, поймав на себе его задумчивый взгляд.
Богдан крякнул:
– Вы что, опять поругались?
Я бросила свирепый взгляд на телефон:
– А вот это уже не твое дело!
И отключилась. Черт, Соколовы эти… прямо трое из ларца. Семейное у них, что ли, такое странное отношение к противоположному полу? Один вообще женщин за людей не считает: как будто вокруг сплошные куклы, эдакий резиновый скоропортящийся продукт. Который нужно оприходовать поскорее, пока не заржавел. Ну и Наташка еще – богиня. Она, конечно, об этом и не догадывается, но у нее здесь личный алтарь, а этот бабник – главный жрец, на него молится и дамские сердца возлагает: что ни день, то новое. Казанова паршивый.