1937-й: дом Иды Мартин, Комптон, Калифорния
Тебе следовало бы повесить его прямо над кроватью – лучше места не сыскать, но стены там голые, на них нет ни единой отметины, даже крошечного отверстия, а просить кого-то об одолжении тебе не хочется, потому что это твой первый день здесь, и все такое, и вообще – ты чувствуешь, что вряд ли когда-либо о чем-то попросишь, сколько бы дней здесь ни провела. Поэтому ты берешь тот номер журнала «Time» с Кларком Гейблом на обложке и прячешь под подкладку в своем чемодане – пусть будет там, и ты всегда, при желании, сможешь на него посмотреть. Этот журнал у тебя уже почти год, переезжает вместе с тобой из одного дома в другой. Журнал, вместе со многим другим, подарили соседи Годдардов, сказав, что уже прочитали его, но ты и сейчас не можешь представить, как у кого-то могло возникнуть желание расстаться с чем-то столь особенным. При мысли о том, что он всегда с тобой, что смотрит прямо на тебя, вскинув голову, с несколько озабоченной улыбкой, ты чувствуешь себя спокойнее.
С самого своего рождения ты моталась между двумя домами – матери и приемной семьи Болендеров; потом были Годдарды в Ван-Найсе, сиротский приют в Лос-Анджелесе, снова Годдарды – и вот ты здесь. А тебе ведь всего лишь одиннадцать! Но, возможно, оно и к лучшему. То, что ты в Комптоне. Неподалеку от Хоторна, где прожила дольше всего. Но чуть подальше от Норуолка и больницы твоей матери, в чем, быть может, есть свои плюсы – так она, по крайней мере, не нагрянет внезапно и не сделает ничего такого, чтобы тебя унизить. К тому же ты живешь в семье – с миссис Мартин, ее дочерью Олив и детьми последней. Когда тебе впервые сказали, что ты переезжаешь к миссис Мартин и ее семье, все называли твою двоюродную бабку не иначе как тетушка Ида. Но когда ты вошла в бунгало и увидела ее, стоящую решительно под свисающим со стены распятием, готовым, казалось, сорваться и повиснуть в воздухе над твоей головой, ты поняла, что никогда не сможешь обратиться к ней «тетушка Ида», только «миссис Мартин». И хотя она будет настаивать на том, чтобы ты называла ее именно так – тетушка Ида, – ты не сможешь пересилить себя и будешь обращаться к ней только как к «миссис Мартин».
В сиротском приюте ты жила по установленным там правилам. Здесь ты чувствуешь себя так, словно есть лишь одно-единственное правило – Библия. Как и во всех прочих домах, у тебя есть небольшая спаленка, обставленная самым необходимым, единственное место, где ты можешь побыть наедине с собственными мыслями. Но стоит переступить порог этого дома, и ты становишься легкомысленной и забывчивой, а кому-то даже кажешься слабоумной. Цель у тебя всегда одна: покончив с рутинными домашними обязанностями, убежать в свою комнату, где можно вытащить ту обложку журнала «Time» и долго-долго смотреть на нее, веря, что это – дверь к чему-то лучшему.