– Тут заступ есть, – сказал кто-то из угла.
За сараем, с невидимой немцам стороны, стали копать яму. Молча работали, молча снесли убитых, положили в эстонскую землю, холмик над могилой набросали.
К Сергею подошел невысокий боец.
– Ты, что ли, Беспалов? – спросил хрипловатым басом.
– Я.
– Серега?
Сергей всмотрелся в красноармейца. Тут как раз немецкая ракета взлетела, и он увидел худое, обросшее давно не бритым желтым волосом лицо, увидел голубые глаза, вроде бы и знакомые, но подчеркнутые мрачноватой тенью. Мятая пилотка была натянута на слишком крупную для нее голову. Из-под грязной шинели как-то сиротливо торчали тонкие ноги в обмотках и заляпанных глинистой землей башмаках.
– Марлен, – тихо сказал Сергей. – Ты как сюда попал?
Ракета догорела, и сразу сгустилась тьмущая тьма.
– А ты? – сказал Марлен Глухов, боец инженерного батальона.
Они вошли в сарай и там улеглись у пролома в стене рядом с ручным пулеметом, уставившимся в бесприютную моонзундскую ночь.
– Тебя что, в голову ранило? – спросил Марлен.
– Да, задело. На Эзеле еще.
– А, ты оттуда. Курево есть? А то моя махорка кончилась.
Они свернули самокрутки и закурили, держа огоньки в кулаках.
– Слыхал? Наше начальство-то сбежало.
– Как сбежало?
– А так! За Елисеевым, говорят, самолет прислали, он со штабными сел и улетел. Бросил нас подыхать тут.
– Не может быть. Мало ли что болтают.
– Очень даже может быть, – зло сказал Марлен. – Командиры долбаные! До чего довели… Ладно. Ты как на островах очутился?
Молча, попыхивая цигаркой, выслушал краткий рассказ Сергея.
– Так это вы Берлин бомбили? Это дело! А что ж тебя на Эзеле оставили?
– Мест не хватило на самолетах.
– Мест не хватило! – передразнил Марлен. – Ты ж сын попа, вот и не хватило.
– Брось! – сердито сказал Сергей. – Это теперь не имеет значения. Не я один остался, наш комвзвода Писаренко тоже.
– Ясно, ясно. У тебя начальство хорошее. Только вот мест не хватает. На Эзеле-то много осталось брошеных?
Сергей не ответил. Что-то он не узнавал старого дружка, прежде такого веселого, своего в доску.
– А помнишь, – сказал, чтобы перевести разговор на другой лад, – как мы с тобой французской борьбой…
– Не помню, – отрезал Марлен.
– Слушай… чего ты злишься? Я ж не виноват, что ты…
– Да, – со вздохом сказал Марлен. – Ты не виноват, конечно. Хочешь знать, как я тут очутился? Длинная история.