Изабелла расстегнула пряжку накидки, сняла её и бросила небрежно на спинку одного из кресел. Под накидкой оказалось простое коричневое платье, отличающееся от похожих нарядов прислуги дорогой материей и глубоким декольте. Девушка прошлась по помещению, разглядывая картины на стенах, расписные вазы на тонконогих столиках и позолоченные канделябры, и замерла подле огня, пылающего в большом очаге. Поёжилась едва заметно, будто успела замёрзнуть среди благодатной свежести тёплых верейских вечеров.
– Слышала, у вас есть сын? – Изабелла стояла спиной ко мне, глядя на яркое пламя.
– Да, – я сдержала порыв добавить с чувством превосходства, не без ядовитой иронии: да, у нас с Мартеном сын и я забеременела сразу после свадьбы, в то время как у вас, вышвырнувших меня, словно я мусор, до сих пор нет дитя в колыбели и имени в списке наследующих трон после вас.
Нельзя так говорить.
– Удивлена, что только один.
– В Шиане не принято, чтобы знатная дама рожала ежегодно, будто невежественная крестьянка, – как и среди двуликих, и поэтому мы с Мартеном решили, что стоит обождать немного после рождения Андреса, не изнурять моё тело слишком частыми беременностями и родами.
– Какое возмутительное и святотатственное вольнодумство, – голос Изабеллы исполнен язвительного презрения. – Позволить женщине самой решать, когда и скольких детей она хочет иметь. Разве это – не в руках богов?
– Изабелла, вы оказались так далеко от дома ради теологических споров со мной? – парировала я предельно спокойно.
– Нет, конечно же, – девушка пожала плечами. – Полагаю, даже в этом оплоте пиратства и беззакония известно, что у нас с Александром нет наследников, хотя ребёнок, пожалуй, единственное, чего от нас все ждут, жаждут, желают. С вашего бегства минуло уже более трёх лет, но наследника нет по-прежнему. А мне он нужен. Очень нужен, – Изабелла повернулась ко мне лицом, посмотрела требовательно. – В Афаллии не осталось целителей и докторов, которые меня не посещали бы, не осталось деревенских знахарок, к которым я не ходила бы тайно. Меня окружили со всех сторон, от меня требуют этого разнесчастного ребёнка, словно я могу щёлкнуть пальцами, и у меня появятся все признаки беременности. Королева будто забыла, что сама зачала отнюдь не сразу, королю и вовсе до меня дела нет, он знай себе плетёт заговоры против братства проклятых, дядюшка вместе с родителями выдвигают мне бесчисленные ультиматумы, Александр, прости его Гаала, завёл себе любовницу, какую-то глупенькую потаскушку из моих же собственных фрейлин. А Герард, так и не сумевший забыть шианскую принцессу, он хуже всех, – голос Изабеллы звучал всё громче, всё резче, и сама она начала наступать на меня, будто обвиняя в своих невзгодах. – С некоторых пор он повадился намекать мне, мол, старшие братства подозревают, что поставили не на ту лошадку, и что раз я не могу выполнить свою часть сделки, то меня следует заменить на ту, кто сможет. Меня! Они что же, считают, будто мною можно попользоваться и выбросить за ненадобностью? Что я им служанка, которую можно выгнать за невыполнение своих обязанностей? Что сегодня можно выдать замуж за наследного принца меня, а назавтра – другую?!