– Жил тут Новила со своими. – Милоумова хозяйка неопределенно повела рукой. – Да в тот мор, спасите чуры, повымерли они – и Новила, и жена… сестра моя была… и детки… трое. Так и стоит изба. Хотел было Домилко жить, как женился, да отец ему сказал: нечего велсов дразнить, лучше новую поставить…
Дивляна прижала ладонь к мешочку, пришитому к исподнему поясу, – в нем хранился один из тех оберегов, которыми ее снабдили в далекую опасную дорогу мать и прочие родственницы. Значит, здесь, в вымершей избе, хранят клюку Кручинихи? Но как же – ведь сказали, что она сама возвращается на могилу прежней хозяйки…
Но спросить о чем-либо Дивляна не успела – женщина толкнула низкую дверь и вошла, позвав ее за собой. Придерживаясь за косяк, Дивляна опасливо спутилась по трем ступенькам и оказалась в темных сенях. Пахло затхлостью и заброшенностью, по углам валялся грязный, запыленный хлам – и не поймешь, что такое.
– Ну, как тут? – раздался впереди голос женщины.
Кто-то что-то ей ответил, но тихо и неразборчиво. «Уж не с духами ли она говорит?» – в испуге подумала Дивляна, но покачала головой: едва ли Милоумова хозяйка это умеет. Переступив порог истобки, она застыла у порога, после светлого дня ничего не видя. Двери она закрывать за собой не стала и в свете снаружи вскоре разглядела небольшую избу: стол и лавки, печка в углу. Возле одной из лавок стояли две женщины: Милоумиха и другая, постарше.
– Или сюда, Солнцедева. – Милоумиха обернулась и поманила ее. – Вот, посмотри.
Она кивнула в сторону печи. Подойдя ближе, Дивляна заметила, что между печью и стеной устроена лежанка. Запечье считается самым лучшим местом в избе – и тепло, и не дует, и к чурам поближе. На лежанке кто-то был… похоже, мужчина. Довольно молодой, насколько она могла рассмотреть в полутьме. Но при ее появлении он даже не обернулся, не пошевелился – видно, спал. На краю лавки Дивляна заметила большой моток толстых веревок и мимоходом удивилась: это еще зачем?
– Вот клюка! – Милоумиха показала на пол, и Дивляна, глянув вниз, в испуге отпрянула – она едва не споткнулась о наследство Кручинихи!
Клюка лежала перед запечьем, прямо у нее под ногами. Не слишком длинная – бабка, надо думать, роста под старость была невысокого, – кривая, из светло-желтого можжевелового ствола с комлем, она за много лет использования была отполирована жесткими бабкиными ладонями и блестела, будто смазанная маслом. В навершии виднелась грубо вырезанная бородатая голова – когда Кручиниха при ходьбе опиралась на клюку, чур смотрел вперед. На вид ничего особенного в ней не было, но Дивляна содрогнулась, всем существом ощутив мощный поток силы, исходящий от клюки. И силы тревожной, недружелюбной.