«Орион» встал в гавани Кеппель-Харбор в южной части острова. Если наш вояж и был военной тайной, то уж прибытие точно явилось секретом Полишинеля. Вдоль причальной стенки выстроился Манчестерский полковой оркестр, со смаком игравший «Англию навсегда» и прочий патриотический репертуар; его трубы, тубы и тарелки заливали все окрестности медным грохотом летних торжеств. Триумф и радость. Не обошлось и без толпы важных лиц: ответственные работники порта, государственные чиновники, военные. Кто-то показал нам генерал-лейтенанта А.Э. Персиваля. Этому человеку поручили превратить Сингапур в «неприступную крепость», и мы прибыли ему в помощь.
* * *
Месяцем позже я обитал в палаточном лагере у обочины дороги на восточном побережье Малайи. Это был симпатичный песчаный уголок со множеством кокосовых пальм в полумиле от морского пляжа. За лагерем простирались нескончаемые плантации каучуконосных гевей с характерной мясистой, глянцевой листвой.
Теплый воздух был постоянно насыщен мельчайшей взвесью влаги, и это даже как-то успокаивало нервы. Полковым штабом служила кучка охраняемых палаток, а мы, три десятка связистов, представляли собой костяк лагеря. Рации работали непрерывно, создавая гудящий звуковой фон. За каждым аппаратом обязательно сидел дежурный оператор с наушниками, готовый в любой момент начать прием или передачу. Местечко называлось Куантан.
Мы ждали наступления японских сухопутных войск и флота, которые, как нам было известно, сосредоточились где-то за горизонтом – а все потому, что сейчас мы официально находились в состоянии войны с Японской империей.
Ранним утром 8 декабря я спал в окопе, где меня и разбудил посыльный, вручивший листок со зловещим кодом «O ii U». Это означало сообщение наивысшего приоритета. Японцы начали широкомасштабное наступление по всему ДТВД – Дальневосточному театру военных действий; разгромлена база Перл-Харбор на Гавайях, все американские линкоры выведены из строя, Сингапур подвергся воздушному налету, а под Кота-Бару, в паре сотен миль к северу от нас, возле малайско-сиамской границы, японцы высадили морской десант.
Наша военная машина отреагировала мгновенно. На все батареи разослали приказы как с посыльными, так и по радио; наблюдательные пункты и охраняемые объекты усилили людьми. Нервный накал был необыкновенный, и все же война казалась далекой от этого обманчиво мирного тропического лагеря. Она словно сделала последний, особенно глубокий вдох, прежде чем нанести разящий удар – после всех фальстартов и угрожающих предвестий.