Странник стоял в гордом молчании, грузно выдыхая воздух из
легких.
— Не надо на меня так смотреть, — не выдержала чародейка, ощущая
тяжелый взгляд, хотя и была уверена в том, что собеседник не видит
ее лица. — Я же объяснила, не я явилась причиной превращения твоей
кареты в тыкву, Сарвилл. Я произнесла заклинание, которое
обнаруживает магию, а не создает ее. Тебя надули. Единственное в
чем я виновата перед тобой — это в том, что развеяла чары слишком
рано и не позволила тебе вдоволь насладиться своим ощущением
превосходства над теми, кто никогда не удостоится разить своих
противников столь искусно сделанным куском дерева.
— А еще говорят, мол, остерегаться надо Вольных Городов. Можно
смело присоединять Аард к городам ворюг и бандитов. — Сарвилл с
особым усердием попытался достать палку из ножен, которые, к
удивлению, оказались настоящими в отличие от всего остального, но
все усилия были тщетны — сук плотно засел в узкой прогалине.
— Купец, у которого ты оставил добрую часть наших последних
денег, — волшебница осторожно уколола Сарвилла, — обладает самой
примитивной магией, которая только известна людям. Волшбой,
находящейся на самой низшей ступени — магией создания иллюзий. Ты
не первый кто попался на эту удочку, медведь, и точно не последний,
если только не думаешь отныне заделаться Защитником Инквизиции и
выпотрошить всех оставшихся иллюзионистов Дордонии.
Странник, смирившись с неудачей, обессиленно рухнул на стоящий
позади табурет.
— А что, если не развеивать? Не снимать чары? Был хоть один шанс
оставить все как есть?
— Если бы я не избавилась от иллюзии сегодня, она бы сама
рассеялась завтра, в крайнем случае, послезавтра. — Чародейка на
какое-то время задумалась, перекладывая пену из одной руки в
другую. — Мне всегда было интересно, каково обладать магией такого
типа… Она жутко не долгосрочная и ни разу не боевая, но редкая и,
как мы видим, прибыльная… — она снова улыбнулась и откинула голову
назад, позволив рукам исчезнуть в теплой воде.
— И зачем только существует эта бесполезная способность… —
проскрежетал Сарвилл, всматриваясь в узоры, нанесенные на
единственную вещь, которая не оказалась подделкой — ножны.
— Эта магия примитивна, не осязаема и безобидна в отличие,
например, от жгущего огня, способного лишить любое живое существо
жизни. Безоговорочно. Но она ни в коем случае не бесполезна.
Подобные иллюзии бесчисленное количество раз спасали жизни и товар
купцов на большаках — я говорю о тех купцах, которые привыкли
скупиться на охрану своих драгоценных караванов. Знаешь что? —
Волшебница скрылась в воде, оставив на поверхности уголки губ и
аккуратный маленький носик. — Иной раз великие короли, императоры и
князи обращались к иллюзионистам за помощью. Например, когда
неприступные крепости владык брали в осаду. От безысходности ты уже
готов просунуть голову в петлю, сдаться, осознавая, что твое
измученное тело склюют вороны, но решаешь использовать последний
шанс и вот — завоеватели уже в страхе отступают перед видом
стотысячной армии, явившейся из неоткуда. Единственная в своем роде
магия, которая созидает.