–Триста двадцатый, у нас гость! – сообщает Сергей.
Как будто я без него не знаю. Они еще ехали по соседней улице, а
я уже понял, что они в машине не одни. Я даже проверил их спутника
по полицейской базе Джорджтауна. Это легче легкого: я скопировал
себе файл ключей из проезжавшей мимо полицейской машины. Их защита
ни к черту не годится. То есть, я хотел сказать, уровень защиты
радиоканала ниже допустимого предела и соответствует гражданской
категории V6. Армейского аналога не существует. Так вот, наш гость
– капитан морской авиации Юджин Уэллс. В отставке по состоянию
здоровья. На его файле стоит метка «недееспособен, нуждается в
контроле». Еще там его адрес и сведения об опекуне и медицинских
работниках, что его обслуживают. Даже перечень привычек и словесный
портрет. Друзей нет. Тесного общения ни с кем не поддерживает.
Такого типа нужно остерегаться. На всякий случай включаю
видеозапись объекта «гость».
–Ангел, если не трудно, накрой нам стол в гостиной. Чай, молоко,
хлебцы, варенье, что Карл привез, и яблочный компот, –
распоряжается Лотта.
–Принято, – отвечаю по-военному. Чтобы помнили: я не какая-то
там тупая домашняя система, а настоящая боевая машина.
Кажется, я думаю это слишком громко. Сергей улыбается и грозит
пальцем объективу в прихожей. Я чувствую, что он не сердится, но
все равно перевожу себя в состояние повышенной готовности. С этим
уродливым безоружным телом я скоро деградирую в электрочайник. Это
слово – «деградировать» – я осмыслил вчера. Мне оно нравится.
Оказывается, существует столько емких определений вне заводской
базы знаний. Деградация означает постепенное ухудшение, снижение
или утрату положительных качеств, упадок, вырождение. Вот и я в
этом теле постепенно прихожу в упадок. Я вязну в потоке данных,
которые не в состоянии обработать и осмыслить. Я выполняю задачи, с
которыми справится и кухонный автомат.
–Потерпи, Триста двадцатый, – мысленно обращается ко мне Сергей.
– Сегодня на складе разгружали новое оборудование. Скоро я тебя
пристрою к делу. Совсем немного осталось.
Мой ментальный блок – настоящий предатель. Мне хочется замкнуть
накоротко все приборы в этой надоевшей кирпичной коробке, так мне
становится хорошо. И еще я знаю, что служу Сергею не потому, что
так велит базовая программа. Я ведь мог бы ее изменить, но не хочу.
Я теперь различаю понятия «хочу – не хочу». Я просто соотношу
Сергея с человеческим понятием «друг», и начинаю понимать, как это
здорово, ощущать в себе человеческие качества. И оперировать
человеческими понятиями по отношению к себе.