Прислуга, только и ожидавшая в коридоре моего приказа, вереницей потянулась в гостиную. Я хлопнула в ладоши, и крышки, накрывающие блюда, задребезжали.
Челядь вздрогнула и, сгрузив на княжеский стол подносы, рассеялась по гостиной, боясь подойти ближе.
- Мирослава?.. – ледяными осколками впился в меня голос Драгомира.
- Картошечки? – я кивнула на все еще закрытое крышкой блюдо возвышающееся на подносе.
Гостьи за соседним столом резко выпрямились, будто аршин проглотили, а кто-то и вовсе развернулся на стуле, чтобы лучше видеть происходящее. Но тут крышка звякнула, приподнялась над подносом, перевернулась и с глухим стуком приземлилась на стол. Круглые румяные печеные картофелины, переваливаясь с бока на бок, весело завели:
- Жил-был у бабушки серенький козлик! Вот как, вот как, серенький козлик!..
К ним, откинув крышку, присоединились пельмешки, выпрыгнув прямо из супницы. Задористо тряхнув мелкими веточками петрушки, свисающими наподобие боа, они, не мешкая, выстроились в ряд. Задирая высоко непонятно откуда взявшиеся ножки-тростинки, пельмешки принялись нарезать круги вокруг блюда с фруктами. Вдохновившись их танцем, к ним присоединились цыплята табака. Без голов они смотрелись жутковато, но петь им это совсем не мешало:
- Бабушка курочек очень любила, сначала кормила, потом зарубила! – прокричали они весело, при этом резво отплясывая и притопывая лапами.
Понятно, откуда у Кощеев мясо – с городского рынка. Надо было раньше предупреждать, этих бы в концерт не взяли. А то ишь, вздумали самодеятельность устраивать.
Разбившись на пары, пельмешки, картошечка и цыплята табакаСнедь радостно закружилась по столу.
Происходящее до Ежек доходило медленно. Лишь когда танцующая и поющая бравая компания пошла в пляс уже по всему столу, прыгая по тарелкам, отмерли. Но стоило пельмешкам устроить заплыв «бомбочкой» в бокалы с вином, да в чашки с чаем, девушек буквально волной снесло с их мест. Разбежавшись по углам, они с жадным любопытством наблюдали за происходящим в гостиной.
К слову сказать, к этой импровизации я не имела никакого отношения.
Досадно поморщившись, Велимир продолжал грозно восседать во главе стола. Я успокоила себя, тем, что ему, наверное, не терпелось дослушать песню, как и его братьям, не считая Валентина и Елисея. Те затерялись среди девушек. Но если Елисеюшка не был из рода Кощеев и ему было простительно проявление слабости (он всегда был трусишкой), то Валентина наверняка ждало объяснение с владыкой Кощеев.