– Какой ты добрый, Антонио. То, что ты такой щедрый, еще не значит, что я соглашусь, – засмеялась Лара.
– Нет, не добрый, он великодушный, – поддержал я в трудную минуту Антонио.
– Я знал, что ты меня никогда не предашь, Лара, – добавил он, извиняясь за тупую шутку.
– Откуда такая уверенность? – все еще обижалась на него жена.
– От рождения, – снова вступился я.
– Теперь я не уверена, – улыбнулась Лара. – Я вот до сих пор не знаю, что это такое и откуда берется, хотя пользуюсь постоянно, – поправила она свое короткое платье.
– Уверенность – это когда начихать, что о тебе думают остальные, – налил себе еще вина Антонио.
– Ну, тогда мог бы и мне заказать что-нибудь, а не философствовать, – начала изучать этикетку на бутылке Лара. – Сухим балуетесь? Я бы не отказалась от кавы.
Антонио, получив задание, двинулся к бару, ловко лавируя между отдыхающими. Вскоре мы потеряли его из виду, он канул в пучине сверкающей стаи тел, и наши глаза вернулись к столику, к корзинке с хлебом, бокалам с вином, закускам, друг к другу.
– Сколько вы уже выпили? Что-то он раздухарился, – взяла в руки салфетку Лара.
– По паре бокалов. Хочешь попробовать этот нектар? – протянул я ей свой.
– Как погуляли с Фортуной? – пригубила и вернула она мне фужер. – Терпкое очень.
– Прелестно.
– Она тебя не утомила своими вопросами?
– Нет, вопросы были исключительно сердечного плана. Мне кажется, это я ее утомил, – зацепил я пальцами бледный лоскут хамона и демонстративно положил себе на язык.
– Да уж, уснула буквально за минуту.
– Очень толковый цыпленок, – с удовольствием приватизировал я соленую терпкую плоть.
– Ага, знаешь, что она подарила папе на день рождения? Набор нарисованных от руки открыток.
– Хорошо рисует?
– Да, десять открыток с бутылками и бокалами с вином.
– Я же говорю – смышленая. Даже не понимаю, в кого из вас?
– Все лучшее в детях – от женщин. Кстати, о женщинах. Мы уже несколько дней в Испании, а ты до сих пор один. – Лара пыталась поймать мой взгляд, который блуждал по окрестностям танцующей галактики в поисках сверхновых звезд.
– Ты тоже под впечатлением этого мифа, что я ни дня не могу без женственности?
– Вот и я говорю, что странно.
– Во-первых, я на отдыхе, во-вторых, женат, – пытался я защитить свое благородное имя, отдирая от своей шкуры ярлык ловеласа и сердцееда. Так как никогда не был тем, кем меня близоруко видели друзья и знакомые. Возможно, виной тому был избыток моей фантазии.