– И дочь! – раздался голос из-за её спины.
Ада повернулась и увидела, как из-за буфета показывается девочка её возраста.
За спиной у девочки, как ранец, висел деревянный ящичек и складной стул, к которому крепилась баночка с кистями. Под мышкой она сжимала большую папку для рисунков, а ноги её были обуты в широкие, мягкие башмаки.
– Я – Эмили, сестра Уильяма, – заявила она. Потом обратилась к брату: – Уильям! Перестань выделываться и оденься наконец.
Уильям хихикнул, вскочил из-за стола, метнулся к окну и спрятался между штор.
– Я не слышала, как вы вошли, – сказала Ада, тоже поднимаясь.
– Потому-то я и ношу уличные тапочки, – ответствовала Эмили Брюквидж. – Отец предупредил, что мы ни в коем случае не должны вас беспокоить, вот мы и стараемся не попадаться вам на глаза. Уильям маскируется, а я ухожу в задний сад рисовать акварели.
Она вздохнула.
– Пожалуйста, не говорите папе, что мы вас побеспокоили. Мы не хотели! Просто мы думали, что вы уже давным-давно позавтракали, и пришли за яйцами всмятку и горячими гренадёрами. А потом услышали приближение этих ваших больших башмаков…
Ада улыбнулась.
– Я довольно поздно легла спать…
Потом подошла к Эмили и прикоснулась к её руке:
– И вы меня совсем не беспокоите, ни капельки.
Она взглянула на свои скрипучие башмаки, потом снова на Эмили:
– Я ношу их только потому, что этого требует мой отец. Он полагает, что детей должно быть хорошо слышно, но не видно.
Уильям вышел из-за занавески. Он облачился в костюм голубого плиса, жёлтые носки и коричневые ботинки. Над белым воротничком его лицо сливалось с занавеской.
Ада подвела Эмили к буфету, взяла два яйца и полное блюдо горячих промасленных гренадёров и протянула всё это Эмили.
– Я буду счастлива, если вы с братом разделите мой завтрак. Я просто обожаю яйца всмятку и солдатиков.
– И мы, – ответила Эмили.
Все трое уселись за стол. Уильям заляпал желтком лацкан своего пиджака, но манеры Эмили оказались безукоризненны. Ада была впечатлена.
Когда они закончили, Эмили открыла свою папку и показала Аде акварели цветов и деревьев, сделанные ею в Тылах внешнего сада (бескрайних). Ада нашла их восхитительными. Уильям взял в руки лист с изображением пурпурной дикой розы и немедленно принял точно такой же цвет.
Ада рассмеялась.
– Уильям, я ведь тебе уже сказала, перестань выделываться! – строго заметила Эмили. Потом улыбнулась Аде: – Не обижайтесь на моего младшего брата, мисс Гот. Его талант маскироваться заводит его порой слишком далеко.