- В чём дело? – Тихо спросил сталкер у подруги, на что та тяжело
выдохнула и крепче сжала в пальцах ключ-карту.
- У меня дурное предчувствие. – Ответила Роза и преподнесла к
деревянной поверхности двери ладонь, сложенную в кулак, намереваясь
постучать, но, от чего-то, не решаясь это сделать, однако
рассуждать о том, что стоит делать, а что нет – было поздно и
Морфей, отодвинув нерешительность подруги, громко постучал в дверь
кулаком.
- Кто? – Донесся из-за двери низкий голос лидера «Чистого неба».
– Я велел не беспокоить меня!
Ошарашенная активным поступком сталкера, ученая потеряла дар
речи, продолжая стоять перед дверью с поднятой рукой. Морфей вновь
пришел на помощь и, слегка подтолкнув девушку в плечо, вывел ту из
ступора.
- Пап, это я. – Слишком громко, как показалось самой Розе,
произнесла она и следом за дверью послышался громкий шорох и стук,
а когда всё стихло – из-за двери вновь прозвучал голос
Лебедева:
- Заходи.
Девушка осторожно приоткрыла дверь и её обдало прохладой,
гораздо большей, нежели в проходной комнате, словно кто-то забыл
закрыть окно и прохлада по-хозяйски захватила этот участок дома.
Так же, в комнате лидера «Чистого неба» не обнаружилось ни одного
действующего осветительного прибора, погрузив комнату во мрак,
который нарушался лишь небольшим застекленным окошком, оставшимся
единственным из остальных наглухо забитых досками.
Среди этого мрака немного расплывчато просматривался силуэт
сидящего на стуле в углу комнаты человека, то ли в плаще, то ли
прикрытого чем-то наподобие пледа, движимого только тяжелым
дыханием и более никак не подающего признаки жизни. Роза с опаской
обернулась на сталкера и прошла в комнату, стараясь не нарушать
сложившуюся тьму, а сам Морф прошмыгнул в комнату следом за ней и
присутствие в комнате ещё одного человека не осталось незамеченным
самим Лебедевым.
- С тобой кто-то ещё? – Низко пробасил мужчина и зашевелился,
видимо поворачивая голову.
- Это Морфей – мой друг. – Всё ещё неуверенно говорила ученая,
безуспешно борясь с дурным предчувствием. Да и как тут бороться,
когда даже окружающая обстановка тревожна и угнетает ещё больше в
смеси с кромешной тьмой, которую нарушать не хотелось только из-за
того, что неизвестно как поведет себя Лебедев, хотя его поведение
уже сейчас назвать обычным язык не поворачивался. – Как твоё
здоровье?