Следует упомянуть и «Торговый дом Гердлстон» – роман, представляющий собой талантливую дань уважения традициям Ч. Диккенса и У. Коллинза. И всё это перемежается множеством рассказов и повестей. Есть ещё также проблема «апокрифов», или приписываемых Конан-Дойлю произведений, сомнительная «заслуга» в появлении которых принадлежит тогдашним американским издательствам, но об этом в своё время мы скажем несколько слов в следующей книге. Апокрифы – это уже совсем большая роскошь, ставящая на свою жертву неизгладимое клеймо величия; после этого любой автор автоматически оказывается в одном ряду с Платоном и Гиппократом (последнее – для доктора медицины Конан-Дойля – особенно почётно).
И уже совсем в зрелые годы читатель может познакомиться с Конан-Дойлем как с незаурядным публицистом, сумевшим в своих очерках и письмах создать пёструю картину общественной жизни тогдашней эпохи – «Уроки жизни» (книга издательства Аграф, Москва, 2002; сокращённый вариант – «Кровавая расправа на Мэнор-плейс», Гелеос, Москва, 2010). Прекрасно понимая родство между стезёй журналиста и сыщика, Конан-Дойль из каждой истории, привлекшей его внимание, делает, по сути, остросюжетный рассказ. Даже его письма в редакции (а их им было написано немало) привлекают своим лаконизмом, точностью и при этом умением соединять деловое обсуждение проблемы с парадоксальными образами. Есть чему поучиться и читателям, и бездарным политическим деятелям нашей современности!
За последние годы были опубликованы книги, открывающие русскому читателю совершенно неведомую ему сторону жизни и творчества Артура Конан-Дойля. Крупнейший английский писатель, тонкий мыслитель, общественный деятель, публицист, доктор медицины и доктор права почти 50 лет жизни посвятил изучению спиритизма – учения, разрешающего загадку жизни и смерти, а также все трудности философии и религии и кладущего конец противостоянию науки и религии. Этого никогда не могли понять в Советской России. Все сведения об этом (весьма скудные) сообщались таким тоном, который подразумевал, что на старости лет почтенный писатель «несколько умом тронулся».
Когда немного задумаешься над тем, что нравится нам в англичанах, приходишь к выводу, что у них рациональное и иррациональное как-то неразрывно связаны. И в конце концов иррациональное на поверку тоже оказывается рациональным. Подобное качество вряд ли встретишь где-либо ещё. Вот и Конан-Дойль мог бы сказать о себе словами одного из своих персонажей: «Моему разностороннему характеру не чужда тяга ко всему причудливому и фантастическому». Писателя всегда привлекали не только малоизвестные, но и загадочные, порой сверхъестественные явления и способности человека.