В ванной комнате он с полным ртом мятной пасты морщил лоб, раскрывал красные в белой пене губы и громко мычал «to brush the teeth». Цветов посмотрел в отражение (в овальном зеркале, в туманном нимбе лицо, узкое к подбородку, длинный прямой нос, с видными профилями хрящиков, волнистые светло-русые волосы до плеч, разделённые посредине головы белым пробором), сделал серьёзными серо-зелёные глаза и погрозил своему отражению зажатой в кулаке щёткой: «В слове teeth звук долгий, потому старайся, – teeth», – пена вывалилась изо рта в розовую раковину, мятный сугроб смыл поток прозрачной воды.
Он вошёл в кухню, закладывая за уши загнутые металлические дужки круглых очков, снял крышку с круглой сковороды, где шипел и пузырился его завтрак. Гриша переложил белое, с выпученным глазом и узором потёкшего желтка солнце яичницы в тарелку, и стал искать глазами по столу банку с растворимым кофе. Он улыбнулся её стальному дну, с видимым удовольствием раскрыл дверцу шкафа светлого дерева и достал новую. Вошли шаги мамы, он спросил, не оглядываясь, приготовить ли ей, но она отказалась.
– А где отец?
– Пошёл за газетами, ему что-то нужно в «Известиях».
Мама подошла к мойке, Гриша сел за стол в противоположный от неё угол, у подоконника. Ущипнув тарелку, он подвинул к себе одноглазое лицо, правой рукой на подоконнике нащупал радиоприёмник, оранжевый, формой с футбольный мяч, с воронкой белой решётки. Он покрутил на себя белое колёсико на макушке, раздался мужской голос: «До первого января 1995 года департамент столицы выявит потребность пищевых предприятий в мясниках и пекарях и направит нужное их количество…» – Гриша прокрутил колёсико приёмника назад.
– Гриша, – сказала мама, ворочая локтём с красным пятнышком, движениями по кругу вымывая щёткой жир с тарелки, – отчего Ваня к нам не заходит, вы что, поссорились?
Длинный нос укоротился и потолстел морщинами, приподнял очки, глаза сузились, брови прижались к векам, вилка и нож легли на стол, и Гриша медленно, в такт паузам наклоняясь к столу, начал высоко, постепенно опуская интонацию вниз, как в английском повествовательном предложении:
– Мы не поссорились, мы видимся каждый день в институте, к тому же вчера ты первая сняла трубку, когда звонил Иван.
– Ах, так это был Ваня, – не меняя тона и не оглядываясь, уже ёршиком болтая в чашке, сказала его мама, – а мне голос показался знакомым, но не узнала. А как же Саша. Вы давно с ним не виделись.