Хихиканье в трубке:
– Ну, пожалуйста, не надо, па…
–…А потом заставлю сидеть у меня на коленях без трусиков и делать уроки, мерзавка…
Хихиканье в трубке перерастает в хохот. Потом:
– Ты такой прикольный…
Я улыбаюсь:
– Посидишь на моих коленях?
– Я подумаю… – мурлычет она.
Точно так же она мурлыкала, когда я привязал её к своей кровати и прошёлся губами от пальчиков на её ногах до кошачьих местечек за аккуратными розовыми ушками. Я спросил тогда – чем от неё так хорошо пахнет? Kenzo?
– Нет, – сказала она в подушку, – я не пользуюсь духами. Это я так пахну.
Еле уловимый, сладкий и одновременно терпкий запах. Так пахнет её гладкая, как шёлк, кожа. И если зарыться носом, в её растрёпанную причёску – корни волос тоже будут источать этот запах. Она вся так пахнет. Когда я говорю «вся», я имею в виду «везде». Она везде сладкая и терпкая. Одновременно. Когда я вспоминаю это, то сразу чувствую шевеление в паху. И когда она говорит в трубку:
– Какого цвета на мне трусики? С трёх раз? – мои шорты цвета хаки уже оттопыриваются по полной программе. Это очередная ежедневная игра Окси. Если я угадаю цвет трусиков, вечером меня ждёт нечто особенное.
– М-м-м… – я слушаю её дыхание —…чёрные?
– Я сегодня в белом, па…
– Белые?
– Не-а…
– М-м-м…
– Последняя попытка… – я слышу звон посуды: она сидит в какой-то кафешке.
– Ты совсем без трусиков, да?
– Умница, – по её голосу я чувствую, что она улыбается, – я уже думала, что сегодня ты пропустишь приватное pornoparty…
Pornoparty – это она меня наслушалась. Коза такая…
– Ты сильно занят, па?
– А что такое?
– Мне уже тут надоело… Один усатый дядя, уже второй раз шампанское с официантом присылает… Вкусное…
– Я щас приеду и твоему шампанскому яйца, нах, оторву! – говорю я голосом «Отсидел И Только Что Вышел».
Хихиканье в трубке. Потом:
– Поторопись, па… а то пока мы с тобой разговариваем, у меня весь стул мокрый стал… сидеть неудобно.
– Уже лечу, – говорю я и улыбаюсь: коза такая…
В кафе я чмокаю её в щёку и вешаю рюкзак на спинку своего стула. Она блестит глазами с той стороны стола, на котором стоит полупустой бокал с золотистым содержимым.
– Это уже третий.
– Где этот дядя? – спрашиваю я и тут же замечаю его в углу: с усами, в рубашке с пальмами и рыжих сандалях. Не сандалиях – именно Сандалях. Да ещё в белых носках. Я посылаю ему воздушный поцелуй. Он отворачивается.