То есть Сантёром, Шуриком, Шурдосом, Шурмапедом.
– А почему не назвали? – спросил тогда четырёхлетний я.
За неделю до того, как я с божественной прыткостью покинул лоно моей матери, в далёком Мурманске появился на свет крепкий голубоглазый мальчик. Мой двоюродный брат. В его свидетельство о рождении вписали: Александр.
– Но почему Артём-то? – недовольно спрашивал я. – Артём-то зачем?
Затем, что ни по маминой, ни по папиной линии Артёмов ещё не было. А Александр теперь, соответственно, был. Мурманского кузена по этой причине я ненавидел до десятилетнего возраста. Как оказалось, впрочем, зря.
Но больше всего бесило то, каким отчеством я награжу своих детей. Сын мой с детства станет носить идиотское клеймо «Артёмович». А бедная моя дочь будет до конца жизни страдать какой-то нереальной «Артёмовной», дружить с ней нормальные люди откажутся, и хорошего мужа она себе не найдёт.
Какое бы имя я ни подставлял, получалось всё равно мерзко: Наталья Артёмовна… Не-а. Валерия Артёмовна? Тьфу!.. Ксения Артёмовна? Вообще на голову не натянешь… Будущую дочь нужно было спасать. В четвёртом классе я стал выписывать в тетрадку все имена подряд. Потом – просто все слова женского рода. Исписав 96 листов, я с ужасом понял: единственное благозвучное сочетание, пришедшее мне в голову, – Ракета Артёмовна.
Тетрадку я порвал и сжёг за домом. После чего решил вообще не жениться. Потом я привык. Потом мне стало пох.
Ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж
Звук, который сопровождает тебя постоянно, становится безликим. Все эти «тик-так» со стены в зале, шум воды в трубах и урчание холодильника.
Ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж
Во время войны водители засыпали на ходу, за рулём прямо под взрывы бомб. Они их не слышали. Тут главное привыкнуть.
Люди, живущие возле железнодорожного полотна, не просыпаются посреди ночи. А днём просто делают телевизор погромче. Они не слышат стука колёс.
Ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж
Можно, не спеша, есть под звук вбиваемых в землю свай. Можно спокойно спать под гул взлетающих самолётов.
Главное – привыкнуть.
К глухому шуму за окном. Непрекращающемуся ремонту у соседа. Ежедневному жужжанию у тебя в руке.
– Ай!
Говорят, к боли можно привыкнуть. Даже получать удовольствие. Мазохизм… Вроде так.
– Ай!
Грудь – место чувствительное. Рядом проходят нервные окончания соска. До него пара сантиметров, но ощущения малоприятные. Будто водят раскалённым гвоздём. Есть места повеселее. Например, кожа на рёбрах.