– Что вы здесь делаете?
Его черное пальто было припорошено снегом, снежинки запутались в волосах. Наверное, он замерз, потому что был без шапки, а на улице заметно похолодало, да еще и ветер поднялся.
– Настя, нам надо поговорить, – заявил он.
Настя растерялась окончательно:
– О поступлении? – вопрос прозвучал тупо. Она это почувствовала.
– Не совсем, – отозвался он.
«Что же с ним делать? – попыталась собраться с мыслями Настя, – домой пригласить? Неудобно как-то… но почему неудобно? Он ведь преподаватель, представитель какого-то ВУЗа… кстати, я так и не поняла, какого. Но что ему от меня надо?».
– Я бы вас сейчас пригласила, да родителей дома нет, – залепетала Настя, – Пожалуйста, заходите вечером, – вежливо предложила она, указав на подъезд. Он проследил за ее рукой, покачал головой:
– Нет, это конфиденциальный разговор.
«Вот это номер! – растерялась Настя, – о чем таком он хочет со мной поговорить?».
– Ты не волнуйся, Настя, – почему-то он резко перешел на «ты», – это разговор касается непосредственно твоего будущего…
«Ого! Непосредственно моего будущего! Так почему же ты, Геннадий Борисович, не хочешь зайти ко мне домой и поговорить об этом с моими родителями? Нет, что-то тут не так» – догадалась Настя.
– Думаю, вам все-таки, лучше поговорить с родителями, – сказала она вслух.
Но Геннадий Борисович и не подумал отступать. Он посмотрел прямо ей в глаза:
Настя поежилась под его взглядом, он почему-то, перестал ей нравиться.
– Родители здесь ни при чем, – его голос прозвучал негромко и вкрадчиво.
– Я вас не понимаю, – холодно ответила она, – извините, но мне пора домой. Настя решительно направилась к подъезду.
– Настя!
Он догнал ее, когда она уже открыла дверь. Настя даже успела заметить, как в подъезде мигает лампочка под потолком.
– Погоди! – он схватил ее за локоть. Она хотела вывернуться. Но не успела.
Мир покачнулся. Земля рванула из-под ног, дом вместе с подъездом, мигающей лампочкой в полутемном вестибюле, лег на бок. Настя в безотчетном ужасе поняла, что она куда-то падает, и что это «куда-то» – бесконечность.
Потом мир потек, смазался, превратился в размытые серые тени и исчез. Вместо него наступило ничто, или нечто, где ничего не было, и быть не могло. Настя умирала, но смерть, почти захватившая ее, все никак не наступала окончательно.