– Дырка от снаряда большая? – спросил старший лейтенант.
– Средняя… вот такого размера. Но броню пробила, и лейтенанта, считай, на две половинки.
Парень стал показывать на пальцах примерный калибр немецкого снаряда. Выронил шлем, а когда стали его поднимать, шатнулся и едва не упал. Радиста подхватили и уложили на куртку. Санинструктор, быстро ощупав тело, сказал:
– У него сотрясение мозга и ребра сломаны. В санроту надо срочно.
– Уносите, – отмахнулся комбат.
Мгновенная гибель разведки вызвала у Болотова растерянность и одновременно раздражение.
– Пушка калибра 75 миллиметров сработала, – заметил Чистяков.
– Какая теперь разница? Три машины в момент. Вот сволочи.
– Разница в том, что если там орудие «восемь – восемь» установлено, то к нему не подсунешься. Впрочем, на таком расстоянии и «семидесятипятка» любую броню возьмет.
Тем временем немецкие минометчики исхитрились и запустили несколько мин, стараясь достать подбитый танк. Машину защищала скала, но фосфорный заряд разлетелся о камни шагах в десяти от «тридцатьчетверки».
Комки горящей зеленой массы усеяли дорогу, шипя пожирали краску на борту танка. Механик-водитель, судя по всему, не из робких, спихивал их с брони подобранной веткой. Ветка вспыхнула, как факел, обдав брызгами механика. Тот с руганью отбросил ее прочь. Санитаров, резво тащивших на носилках раненого, обстреляли из пулемета. Пули их не достали, но прошли совсем рядом, выбив фонтанчики искр из битого в крошево камня.
Санитары шарахнулись ближе к скале, едва не выронив носилки. С минуту стояли неподвижно.
– Чего застыли? – крикнул Болотов. – Бегом!
Тем временем механик, кого-то увидев, дал несколько очередей из автомата. В ответ снова заискрилась от пуль каменистая дорога.
– Добьют они его или в плен возьмут, – закуривая, проговорил Чистяков. – Группа подберется, мы их и не увидим за танком. Дай команду поджечь машину, ее под огнем не вытащишь. А парень пусть уходит, пока не поздно.
– Разбросался ты чужими танками, – огрызнулся Болотов. – Исправную машину бросать. Надо…
Закончить фразу комбат не успел. Немцы все же подобрались к «тридцатьчетверке». Механик их разглядел, дал очередь и, бросив в люк гранату, стал отступать вдоль скалы. Граната танк не подожгла, а немец в массивной каске догнал механика-водителя длинной очередью. Все это происходило на глазах у командиров и кучки десантников.