– Chérie… – прошептал он.
В его объятиях было что-то родное и до боли знакомое. Где же это было? Когда? Пытаясь вспомнить что-то очень важное, я хотела было повернуться к нему, но вдруг раздался громкий стук в дверь.
Я открыла глаза и услышала, как щелкнув, в замке повернулся ключ. В номер вошла горничная.
– Pardon, madame, я стучала, стучала, Вы не отвечали, я подумала в номере никого нет. Вам приготовить постель?
Эпизод 25 – По лицу видно
27 декабря 2010, отель «LeNegresco», Ницца
Я отослала горничную и стала собираться на ужин. Обед, как выяснилось, я уже проспала. Мне вдруг захотелось сходить в шикарный ресторан с белыми скатертями и серебром на столах, с меню полным деликатесов и целым штатом услужливых официантов. На волне этого желания в голове зародилась идея отужинать в «Le Negresco»1, считавшейся одной из самых элегантных гостиниц лазурного побережья. Столик в их ресторане «Le Chantecler» я заранее не бронировала, но решила попробовать «на авось». Я оделась, спустилась вниз и вызвала такси. Гостиница была недалеко, всего в пятнадцати минутах ходьбы, но идти пешком на каблуках меня не прельщало.
На входе в ресторан меня встретил улыбающийся метрдотель.
Из зала доносилось веселое позвякивание вилок и ножей. Между столиками, покрытыми скатертями нежно-розового цвета, проворно сновали вышколенные официанты.
– На чьё имя у Вас заказан столик на сегодняшний вечер? – обратился ко мне метрдотель.
– На сегодняшний вечер ни на чьё…
Он вопросительно вскинул бровь.
– Дело в том, – начала я.
– Простите, месье, но Мадмуазель не совсем в курсе. На сегодняшний вечер столик заказан на имя Мухаммеда Ал Муршиди, – вмешался в наш разговор будто из воздуха материализовавшийся молодой человек восточной внешности, тот самый, который утром за завтраком с аппетитом уплетал круасаны.
Быстро отметив что-то в листке бумаги с длинным списком гостей, метрдотель пригласил нас в зал.
Мухаммед Ал Муршиди галантно пропустил меня вперед. Было только начало вечера, а почти все столики в ресторане были уже заняты. За ними в одиночку, парами, и небольшими дружескими и семейными группами сидели любители традиционной французской элегантности.
Столик Мухаммеда был накрыт на одного, но эта «оплошность» тут же была исправлена. Метрдотель взмахнул рукой, и на накрахмаленной скатерти, как по мановению волшебной палочки, появился второй прибор. Мы сели.