Шай размышляла о ферме, о неотложных делах и о времени, потраченном впустую вместо полезной работы, потирая сбитыми большими пальцами обкусанные средние. На краткий миг путешествие через холмы не показалось таким уж дурацким. В конце-то концов, а вдруг там и впрямь есть золото? Обильно рассеянное в долине какой-нибудь реки сокровище ждет лишь прикосновения ее зудящих кончиков пальцев. Шай Соут, самая везучая женщина в Ближней Стране…
– Ха! – Она отогнала мысль, словно надоедливую муху. Несбыточные надежды – роскошь, которую Шай не могла себе позволить. – Исходя из моего опыта, земля не торопится делиться богатством. Во всяком случае, не больше чем любые другие скупердяи.
– Его у тебя хватает, да?
– Чего?
– Опыта.
Она моргнула, а потом вернула бутылку.
– Больше, чем ты можешь вообразить, старина.
И уж наверняка больше, чем у многих путешественников, черт их возьми, уж в этом Шай не сомневалась. Она покачала головой, созерцая очередную толпу приезжих – какие-то важные шишки из Союза, разодетые скорее для веселой прогулки, чем для долгого путешествия через сотни миль пустошей, где царит беззаконие. Казалось бы, живи и радуйся роскошной жизни, но нет же – они почему-то погнались за призрачной надеждой на большее. Шай задавалась лишь одним вопросом: как скоро они приковыляют обратно, разбитые и сломленные. Это если сумеют вернуться.
– А где Галли? – спросил Вист.
– Остался на ферме. Приглядывает за моими братом и сестрой.
– Давненько его не видал.
– А он давно не выбирался в город. Говорит, кости ломит в седле.
– Старость не радость. Никто из нас не молодеет. Увидишь его, передай, что я скучаю.
– Если бы он был сейчас здесь, то осушил бы твою бутылку в один глоток, и ты проклял бы его имя.
– Да запросто, – вздохнул Вист. – Так обычно и бывает с теми, по ком скучаешь.
В это время Лэмб форсировал вброд людской поток, запрудивший улицу. Его седые патлы возвышались над толпой, несмотря на привычную сутулость. И выглядел он куда более жалким, чем всегда.
– Сколько тебе дали? – спросила Шай, спрыгивая с фургона.
Лэмб вздрогнул, поскольку знал, что будет дальше.
– Двадцать семь… – Его рокочущий голос дрогнул на последнем слове, превращая высказывание в вопрос. Будто на самом деле он хотел спросить: «Меня сильно нажухали?»
Шай покачала головой и, надавив языком на щеку, показала ему, что он в шаге от того, чтобы полностью обгадиться.