Вскоре, разделав мясо и нанизав его на вертел, воины принялись
готовить на огне дары природы, которые им преподнесли эти леса.
Через несколько минут воздух наполнился запахом жареного мяса,
который заставлял людей жадно сглатывать голодную слюну и
нетерпеливо ждать ужина.
– Какая же мерзкая погода! Сколько можно стоять здесь без
дела?
Я скоро сам одичаю и превращусь в такого же дикаря, измазанного
краской и поклоняющегося своим умалишенным друидам. Мне
рассказывали, что их жрецы приносят людей в жертву, дабы склонить
богов на свою сторону. Говорят, что они не щадят никого: ни детей,
ни женщин, и что пьют человеческую кровь и получают от этого
наслаждение, которое приводит их в бешенство и дает им огромную
нечеловеческую силу.
– Не преувеличивай! – послышался чей-то голос. Пригибаясь под
навесом, к костру подошел человек в форме центуриона римского
легиона. Солдаты, сидевшие в кругу, быстро встали и сделали жест
приветствия.
– Не стоит, здесь все свои, – сняв шлем и повесив его на крючок,
продолжил центурион. Я гляжу, у вас хорошая добыча – неплохой вас
сегодня ждет ужин. Запах стоит такой, что скоро сюда приползут все
караулы, – усмехнулся он.
– Вина, Корнелий?
– Не откажусь, – принимая чашу и усаживаясь поудобнее у костра,
ответил центурион. – Так кто отличился на этот раз? Неужели вас
снова кормит лук Ливерия?
– Так точно, Корнелий. Если бы не я, эта свора жалких
головорезов уже бы подохла с голоду. Они настолько ожирели, ничего
не делая в этих лесах, что стали похожи на женщин! – рассмеявшись,
отрапортовал Ливерий.
– Ой-ой-ой! Кормилец, пока мы выгоняли на тебя этого кабана, ты
прятался в кустах, а мы полдня топтались по этим мерзким лесам.
– Так я же про то и твержу. Как говорится, кто на что учился.
Кому-то стрелять, – поглаживая рукой тетиву, ответил Ливерий, – а
кому-то топтать грязь, как тебе! Я же не виноват, что у тебя руки
не под то заточены!
Солдаты рассмеялись, а Ливерий, подмигнув глазом собеседнику,
дал понять, чтобы тот не обижался.
– Корнелий, а ты как думаешь, друиды существуют?
– Ну, раз про них знают, значит, стало быть, существуют. Только
преувеличений не надо, а то станете германцев бояться еще больше,
чем сейчас. А на счет того, что они безжалостны к своим врагам, так
мы тоже добротой-то не славимся. Тем более, за что они нас жалеть
будут? Не они к нам пришли, а мы к ним.