Древнерусский иллюстратор житий святых. Нетекстовая текстология - страница 19

Итак, нетрудно сделать вывод, что для агиографического жанра характерен третий способ художественного описания действительности, обозначенный Б. А. Успенским как описание событий с разных точек зрения, предполагающее «ирреальную» позицию «всезнающего» автора. Причем акцент делается на внутренней (по отношению к описываемому лицу – святому) точке зрения, когда автор описывает то, что недоступно взору внешнего наблюдателя.

Попытаемся теперь определить, с какой позиции представляет события древнерусский художник, иллюстрирующий житие. Специфика изобразительного искусства предполагает большую конкретность в передаче пространственных, внешних характеристик изображаемого мира. Обратимся к иллюстрациям, в которых перед миниатюристом встает задача изобразить нечто невидимое. Это даст возможность выявить точку зрения автора миниатюр, с которой он передает житийные события на языке изображений.

Невидимым для обычного, «внешнего» наблюдателя может быть, например, видёние, открывшееся духовному взору святого. Древнерусские жития (в отличие, например, от житий католических святых) относительно небогаты подобными описаниями. Таково, например, видёние преподобного Зосимы на пиру у Марфы Борецкой, которое описывается в тексте Жития следующим образом: «…И позрев на седящаа боляре на пиру, ужасно видение зрит, страха и трепета исполнено: седящих 6 муж предних боляр, а глав не имущих» (Булатн. сп., л. 85 об. – 86). На иллюстрации (л. 64 об. / 85 об. – представлены шесть безглавых бояр, пирующих за столом. Миниатюрист передает сцену именно с точки зрения Зосимы, который единственный из всех присутствующих на пиру видит сидящих бояр безглавыми.

Другой пример: миниатюрист Новгородского сборника изображает в небе над невинно осужденным венец, который прозревает только преподобный Варлаам Хутынский (илл. 4): «И видех яко мученическою смертию умирает, и венец ему от Христа предлежит» (Новг. сб., л. 71). Впоследствии, объясняя братии, почему он не спас невинно осужденного от смерти, преподобный Варлаам говорит: «Вы убо внешнима зряще, внешняя и судите. Аз же сердечныма очима смотрех» (Новг. сб., л. 70 об.). Так и древнерусские миниатюристы, иллюстрируя повествования о тех или иных мистических видениях и откровениях, не «внешнима зряще», но «сердечныма очима смотряху», изображая события так, как в их представлении видели сами святые.