а в архитектурных формах наблюдается
разнообразие, в том числе и колористическое. Этому, на наш взгляд, может быть дано следующее, хоть и не бесспорное, объяснение: изменчивость одежд, архитектурного фона и других второстепенных деталей передавала
идею о временности и изменчивости всего земного и внешнего, тогда как носители Божественной благодати, причастные к вечности, изображались относительно неизменными. В таком видимом противопоставлении временного и вечного можно усмотреть определенный художественный прием средневекового миниатюриста,
сходный с приемами древнерусского агиографа, который в своих произведениях всегда делал явный акцент на том, что имеет вечное, непреходящее значение.
Можно было бы предположить, что в некоторых случаях при выборе цвета миниатюрист следовал колористическим указаниям иллюстрируемого текста. Однако исследование житийных текстов рассматриваемых рукописей показало, что какие бы то ни было цветовые характеристики даются в них весьма редко. Изучая этот вопрос на более широком материале, А. М. Панченко приходит к выводу, что «…древнерусский художник слова, как правило, – ибо нет правил без исключений – не нуждался в цвете, средневековая эстетика “не хотела” цвета, и цвет оставался вне художественной прозы»[83].
Сопоставим это явление древнерусской литературы с особенностями использования цвета в книжной миниатюре. До сих пор мы говорили о цвете как таковом, то есть о некой цветовой характеристике, отличной от фонового цвета бумаги и не имеющей самостоятельного символического значения. Следует отметить, что цвет того или иного изображенного предмета совсем необязательно соответствовал цвету того же предмета в реальности. Так, например, зеленые, розовые, желтые стены домов могли не соответствовать реальной расцветке архитектурных построек (илл. 11а); миниатюрист Новгородского сборника передавал воду зеленым цветом (илл. 11б) и т. д. То есть в большинстве случаев для художника оказывается неважным, какой именно использовать цвет, и его выбор зависел, например, от набора красок, находящихся в его распоряжении, а не от реальной расцветки предметов.
Итак, крайне редкое упоминание цвета в литературном тексте и малая значимость конкретных цветов в иллюстрациях к этим текстам, на наш взгляд, свидетельствуют о том, что в целом миниатюрист