– Так вот, – Вдыхающая жизнь снова заговорила спокойным голосом
после небольшой паузы, сделанной, чтобы дать понять всем
собравшимся «кто есть кто», – если ты обещаешь поговорить с отцом
обо мне, так уж быть, твоя нежная кожа на лице останется чистой. В
противном случае, тебя ждут навозные ванны. И можешь даже не
стараться мне лгать, повторю: я это чувствую.
Дана не видела ничего плохого в том, чтобы начистоту поговорить
со своим учителем о его отношении к дочери. Но оставался ряд
вопросов: скажет ли он правду, и скажет ли вообще что-то по этому
поводу, ведь Дана для него – чужой человек. Понравится ли Лиссе то,
что она узнает. А главное – что случится с ней, с Даной, если
правда окажется не столь радостной, как хотелось бы. Об этом она
прямо и спросила.
Лисса вновь выдержала паузу, но в этот раз – задумавшись над
вопросами.
– Обещаю, – заключила она, – с тобой ничего не будет.
Дана не особо верила «закадычной подруге», но решилась ещё
немного поторговаться:
– Хорошо. Договорились: я узнаю у твоего отца о тебе, а ты –
больше никогда меня не трогаешь, – немного поразмыслив, вдогонку
добавила: – И твои прихвостни тоже. Никто по твоей прихоти меня не
тронет.
Лисса, окинув взглядом своих подруг, нехотя согласилась.
Когда они расходились в разные стороны – четвёрка во главе с
Лиссой куда-то по своим делам, а Дана к себе домой – она поймала
взгляд Булы, и показалось, словно та извинялась. Но Дане было не до
этого. Дома её ждали нелюбимые дела, и всю дорогу она только и
делала, что думала о том, как отец снова заставит её часами сидеть
над камнем, им лично отполированным до ровной глади, и рисовать.
Рисовать то, что она уже тысячи раз рисовала. Рисовать то, что ей и
вовсе не нужно. Но слово отца – закон. Ей вспомнились слова Лиссы о
простых кланах и кланах, где есть Вдыхающие жизнь. Да, однозначно,
она, Дана, хотела бы принадлежать к тому клану, которым управляют
женщины.
Когда она подходила к своему дому, увидела, как возле короткого
забора, толком ничего не скрывавшего, собирались дети от восьми до
двенадцати лет и заглядывали во внутренний двор. Её двор.
Дана обрадовалась. Раз пришли зрители, значит, отец снова
пытается кого-то тренировать. А также это значит, что она может
отдохнуть и ничего не рисовать. Хорошо, что мама не такая строгая и
прекрасно понимает её.