Конечно, я не помнил детально эти хребты, но бухта и место, где
располагался в моем мире Новороссийск, оказались вполне
узнаваемыми. Это самая удобная точка для порта на побережье.
Неудивительно, что люди организовали здесь поселение. Уже на въезде
в город я прочитал огромную надпись: «Цареморск». Рядом с этим
указателем ещё и статуя здоровенной бабы стояла.
«Это символ плодородия!» — возмущённо поправил меня
Кирилл.
У скульптора, создавшего сей шедевр, понятие о плодородии было
специфичным: дама имела мощный бюст и широкую жо… тазовую часть. На
лице статуи было запечатлено вероятно дружелюбие. Впрочем,
дебильная улыбка только дополняла образ. Каменная баба держала в
руках огромную тарелку с одним фруктом. Типа тоже символ. В моем
мире, помню, были всякие женщины с хлебом-солью, здесь другие
традиции.
В самом Цареморске скульптуры и памятники явно любили. Чуть ли
не на каждом перекрёстке встречалось что-то аллегорическое. То
дельфины, играющие мячом, то копия той бабы с фруктом, то просто
«семейные портреты». У нас такие на кладбище ставят, а здесь народ
перед домами выставлял на всеобщее обозрение портреты на обелисках
или скульптуры всего семейства. Но это из числа зажиточных горожан.
Кто победнее, ограничивался какими-то верёвочками с бусами и
фигурными узелками.
Мне даже захотелось побродить по этому городу. Интересно же, как
люди в другом мире живут. Жаль, Савва рулил туда, куда ему
приказали. Объехав кварталы по северной дороге, он продолжил путь в
поместье Анохиных, которое располагалось тоже на побережье, но чуть
дальше от бухты.
На въезде во владение Анохиных нас встретила скульптурная
композиция семьи. Ворота мы минули быстро, но Кирилл хорошо помнил
этот памятник, и я, воспользовавшись его памятью, посмотрел таким
образом. На отца Кирилл не был похож. Ростислав Анохин был мужчиной
крупным, не слишком симпатичным на лицо, но это ему не мешало
менять любовниц чуть ли не каждый месяц. Да ещё из числа танцовщиц.
Такой вот затейник был покойный глава рода.
Родную мать Кирилл не помнил. Умерла она пятнадцать лет назад.
Между прочим, тот рудник – приданое матушки и наследство Кирилла.
Анохин после смерти жены «гулял» недолго, поскольку считался
завидным женихом среди младших родов. Рудник приносил стабильный
доход, плюс у Анохина имелись две рыболовецкие шхуны и консервный
завод. Кирилл не знал точно, но был уверен, что с деньгами в семье
проблем нет. Даже после смерти главы рода всё стабильно работает.
Также парень утверждал, что рудник ни при каких обстоятельствах не
отойдёт мачехе и её детям.