Сумерки неспешно опустились на берег моря. Какое-то время море ещё сохраняло блеск последних лучей уходящего солнца, но вскоре погрузилось во мрак. Я, как зачарованный, наблюдал за этим из окна гостиной. Загадочная стихия манила меня. Я предложил Гершому прогуляться. Он не хотел, но, видя, что я настаиваю – согласился.
Дул лёгкий, почти неощутимый ветер. Словно природа засыпала, тихонько посапывая. Несколько минут мы с Гершомом шли в молчании. Неторопливым шагом мы дошли до берега моря.
– Давай присядем, – предложил я.
Мы сели прямо на песок. Нам открылся чарующий вид. Луна совсем недавно забралась на небо и улеглась на пушистые облака. Море становилось глянцевым от её света. Я представлял, как поднимается огромная волна и смывает луну в море, а мы бежим и поднимаем её, словно это пляжный мяч.
– О чём ты задумался, Иосиф? – спросил мой друг.
– Ни о чём, – соврал я.
Мне не хотелось рассказывать Гершому о моих мечтах, я знал, что этот весельчак меня не поймёт.
– Что влечёт тебя к морю? – тихо спросил Гершом.
Кажется, он догадался, о чём я думаю.
– Понимаешь, – начал я. – Море – это жизнь. Временами бушующее, сбивающее тебя с ног, таящее опасности, или наоборот – тихое, тёплое, спокойное. Эта стихия неподвластна человеку, она не зависима от нас, но мы зависимы от неё.
Гершом молчал. Его взгляд был устремлён в сторону моря, но теперь он был не пустой и безразличный, а проникновенный.
Мне было странно видеть у Гершома подобное выражение лица. Я подумал, что он сейчас засмеётся надо мной или посоветует не париться по пустякам, но он молчал. Я закрыл глаза, представляя тёплые морские струи на своём теле и почувствовал прилив сил. Из размышлений меня вырвал тихий голос Гершома:
– Ты каждый вечер сидишь тут, на берегу?
– Почти каждый, – ответил я.
– Один?
– Один, – протянул я, но поспешно поправился. – С книгой.
– Можно, я иногда буду сидеть здесь, с тобой? – робко спросил Гершом.
– А ты хочешь? Давай.
Гершом одарил меня своей тёплой улыбкой.
Мы поднялись, бросили последний взгляд на море и отправились домой. Всю дорогу никто больше не проронил ни слова.
***
На часах было три часа ночи, когда к нам в комнату ворвались какие-то люди. Был шум, чьи-то крики, толпились полицейские, родители Гершома…
– Тише, – кричала мама Гершома. – Вы так ещё больше напугаете мальчика!