Прошу простить меня, дорогой читатель, но я и в третий раз употреблю мою любимую метафору «Ничто не вечно». Фарадж решил положить конец всему этому сумасшествию, не смотря на страх и безумное желание закричать и убежать, он подошёл к очередному запотевшему зеркалу и стал ждать. Наконец, на гладкой поверхности опять начали появляться буквы, Фарадж стоял и ждал, когда это всё кончится, и дождался. Закончив писать, призрак поставил жирную точку после последнего слова и больше никогда не потревожил ни одной души (в прямом и переносном смысле). Призрак оставил Фараджа адрес и подробные указания, что и где ему искать. «Мамедалиева 19, квартира 36. Заложенный камин. Потрать с умом». Не будем описывать, что они там нашли, дабы не вызвать зависть у читателей. Всё, что я могу вам сказать, это были сбережения указанного в самом начале рассказа состоятельного человека. «Наконец-то, – подумал Фарадж; сбылось! Свершилось! Наконец-то мне повезло! Наконец-то начнётся нормальная жизнь!».
На следующий день Фарадж в зеркале, помимо своего отражения, увидит 17 силуэтов в военной форме, каждый из которых захочет получить как можно больше от найденного в камине добра, и у каждого из них будет документ, когда-то вселявший ужас в сердца людей – удостоверение сотрудника НКВД.
03.05.05
Архив НКВД. Дело №3241
Сталинград. Город-герой. Переломный пункт Второй Мировой. Решающий и последний момент в жизни многих солдат Советской Армии.
Наступление немецких войск. Развалины жилого дома. Из разбитых окон выглядывают два ствола: пулемётный и ствол винтовки. Первый застыл неподвижно, пулемётчик мёртв. Винтовка безостановочно палит по немецким оккупантам. Она – всё, что осталось у солдата, она его последняя надежда. Он лежит с раненной ногой и не в состоянии подняться. Немцы наступают и скоро войдут в дом, патронов на всех не хватит, напарник убит, скорбеть о нём нет времени. Немцы близко, вскоре они найдут и убьют его, но он не теряет надежду.
На его надгробии, если оно у него будет, напишут два слова и две даты: Данила Галажников, 1920—1943.
Советские войска отступали на заготовленные позиции, и только Данила оставался на посту, на третьем этаже разрушенного здания. Он лежал, в руках винтовка с тремя патронами, рядом тело друга, Мусы Джамалова, и его пулемёт, немцы уже на первом этаже. На улице их было полно, несколько бронемашин и всего лишь горстка солдат Советской Армии. Вся улица была усыпана трупами и тех, и других, залита кровью и тех, и других. Данила стал терять сознание от боли, от потери крови; рана была серьёзная, осколок немецкой гранаты торчал из ноги. С минуты на минуту его обнаружат немцы. Но он не растерялся, передёрнул затвор, направил ствол в сторону двери и стал ждать. Немцев в два раза больше, чем патронов. Уже слышны их шаги и голоса, у Данилы потемнело в глазах, он словно провалился в никуда, в пропасть, не имеющую границ, он терял сознание. Перед глазами всё плывёт, он еле держит винтовку. Данила смотрит в сторону покосившейся двери, из-за которой вот-вот появятся немцы, и краем глаза замечает непонятное сияние в углу комнаты. Он повернул голову и увидел… Мусу. Тот стоял в углу комнаты и смотрел на друга. «Умираю», – подумал Данила.