На 205-й, последней странице этого альбома, будет напечатано Её лицо. Человек, чья фамилия написана на обложке крупным шрифтом, фотографировал её через дорогую фотооптику именно для этого. С разрешения ближайшего родственника. Мужа.
Но мужчина, когда-то бывший мужем Любви, об этом никогда не узнал.
Он даже (презирая себя за это) с некоторым облегчением воспринял сообщение о её смерти. Она была в его жизни чем-то вроде «Калашникова» в руках первоклассника. Восхищающая и пугающая одновременно.
Он хотел спокойствия.
Через полгода после похорон он женился на коллеге по работе и уехал в деревню.
Муж так и не узнал о том фото на 205-й странице.
А ещё он не знал, что хранение маленького белого конверта из бумаги в одном из сейфов Крупного Надёжного Банка проплачено на 500 лет вперёд.
Глава Вторая. Раста, Свят и все остальные
– Короче, папа от них толи ушёл, толи умер.
Ну, в общем, жила она с младшей сестрой и мамой. Ну тут дальше жесть…
Короче, Мама сошла с ума. Вообще, напрочь, хана кукушке…
Задымилась… Перебила всю посуду в доме. Реально: брала тарелку и – Х*ЯК!!! об стену.
Настя ей: «Мама, что ты делаешь?» А та: «На счастье!» и – Х*ЯК!!! стакан или там вазу…
Просыпается как-то Настя однажды оттого, что мама теребит её за плечо.
– Что случилось? – спрашивает она маму. Ну или типа того что-то.
– Пошли со мной,– говорит мама.
Вот берёт её мама за руку и ведёт в зал. А в зале окно открыто. Подводит её мама к этому окну:
– Иди туда,– говорит.
– Куда? – спрашивает Настя.
– В окно,– говорит Мама.
– Ты что, мам?
– Иди! – говорит Мама. – Быстрей!
– Мама!
– Иди! Пока не поздно! – Мама её стала в окно выталкивать. Настя стала отбиваться. Тогда Мама схватила нож и перерезала ей горло. А сама выпрыгнула. С восьмого этажа, прикинь?
– Вот откуда у Насти шрам на шее, – сказала Раста и кивнула на сигарету Дэна,– пепел сбей…
Тот моргнул два раза, посмотрела на почти истлевший «Dunhill» в своей правой руке. Выкинул его в урну, почесал нос.
– Вот это жесть… – произнёс наконец он, – а сестра младшая тоже там была?
– Не знаю, – Раста пожала плечами, – она сейчас ВИЧ-инфицированная и принимающая оплаты внутривенно красавица двадцати лет от роду…
– Жесть… – повторил Дэн.
– Ты поэтому будь с Настей, пожалуйста, корректней и нежней. Потому что, если я узнаю, что ты её обижаешь, я тебе вместо «здрасьте» буду по яйцам с носаря всекать, ты понял?