– Сволочи, пустите! – кипятился Клим. – Я убью его. Голыми руками!
– Уймитесь, – шептал директор. – Не портите праздник.
– Не злите его, – советовал баянист. – Богом клянусь, что ничего между ними не было.
У стеклянной двери ресторана уже собралось до десятка любопытных поглазеть на «любовные» разборки. Сулейман смотрел Климу в глаза. Потом вытянул указательный палец по направлению к Байкову.
– Ты обещал расквасить мне морду. Обещал убить, – говорил кавказец спокойно и даже вкрадчиво, но чувствовалось – за секунду он может перейти на крик. – Такими словами не бросаются. А что, если я расквашу тебе морду?
Бекбулатов сделал властный знак директору и баянисту, чтобы те не мешали Климу. Они, словно были у него в услужении, повиновались. Вот только директор шепотом попросил:
– Вы бы помирились. Было бы из-за чего.
Бекбулатов неторопливо снял пиджак, галстук и повесил их на поручни крыльца. Расстегнул золотые запонки и закатал рукава белоснежной сорочки. Остановился напротив Клима – широкоплечий, наглый. Золотая фикса сверкнула в победной ухмылке.
– Ну что – подходи, сосунок. Давай, наваляй мне люлей, как обещал. Слабо? Как орать – так первый, а драться – так к бабе под юбку прятаться полез? – прищурился он и кивнул в сторону Марины. – Женщины сильных мужчин любят. Тех, кто их завоевать может. И защитить.
– Прекратите! – закричала Марина.
– Хватит! – визжали дамы-педагоги.
– Это наше дело, никому в него не лезть, – прорычал в их сторону Клим.
– Сейчас же прекратите! – Марина бросилась к мужу, но тот ее оттолкнул.
– Все, что могла, ты уже сделала, и даже больше, – процедил он сквозь зубы.
– Идиоты! Пещерные люди!
Байков медленно приближался к Бекбулатову. Драться он умел, знал главное правило – бить надо первым, внезапно и наверняка, тогда и выиграешь. Но ревность туманила ему разум. Климу хотелось, чтобы Сулейман первым нанес удар и чтобы Маришка это увидела. Тогда все дальнейшее обретало бы черты справедливой защиты, а не мести за оскорбленную честь жены.
Сулейман принял боевую стойку. Клим приблизился к нему, встал напротив и, сложив на груди руки, спокойно посмотрел Бекбулатову в глаза.
– Сейчас же извинись перед ней, – предложил он Сулейману.
– За что? – улыбнулся тот. – За удовольствие не извиняются и не благодарят. Видел бы ты сегодня ее глаза. Я могу дать ей счастье, а ты…