Мисс Соммерсвиль не случайно поторопилась уединиться в отведенной ей спальне. Предупредительный доктор Вуд еще накануне попросил доставить ему свежую почту, поступившую на имя миссис Пейтон и мисс Соммерсвиль за последние дни.
Среди полученных писем и приглашений, переданных ей Сьюзен, одно Джейн хотелось прочитать как можно скорее. Девушка весь вечер старалась не думать о взволновавшем ее конверте, почерк на котором она, кажется, узнала, но все же в конце концов не выдержала и предложила подругам распрощаться на ночь.
После ей пришлось вытерпеть обязательную процедуру подготовки ко сну. Новая горничная, нанятая ею в Уэймуте, беспрестанно отвлекалась – богатая и изящная обстановка комнаты приводила ее в восхищение. Дом, который лорд Гренвилл снимал в Уэймуте, отнюдь не выглядел скромным жилищем, но его нельзя было и сравнивать с отделкой Гренвилл-парка, так что восторги наивной горничной можно было понять. В другой день Джейн снисходительно выслушала бы болтовню прислуги, но сегодня ее терпение было полностью отдано подругам, и на Молли его уже не осталось.
Довольно резко молодая леди приказала девушке поскорее закончить свою работу и оставить ее в покое и сделала вид, что не заметила задрожавших губ Молли и готовых пролиться слез. Мисс Соммерсвиль не всегда помнила о хороших манерах, но мало кто из ее друзей замечал это.
Когда расстроенная горничная ушла, Джейн развернула письмо. Она не ошиблась! Послание было от незнакомца, перевернувшего ее и без того неспокойный мирок.
Прошло уже три с половиной месяца с того дня, когда она получила первое письмо от этого человека. И она до сих пор не смогла бы внятно описать чувства, испытываемые после прочтения того послания. В нем без обиняков говорилось, что автору известна тайна, необдуманно доверенная покойной матерью Джейн одной из своих подруг. Давно почивший мистер Соммерсвиль не является родным батюшкой мисс Джейн Соммерсвиль – вот в чем состоял этот удивительный секрет! А настоящий отец Джейн ныне здравствует и процветает.
Вот только сообщить имя этого джентльмена таинственный доброжелатель не то чтобы отказывался, но желал получить за свою протекцию сумму в пятьсот фунтов, слишком значительную для того, чтобы отнестись к полученному письму как к чьей-то дурной шутке.