– Ну, кто так двигается, милочка? Девочки на трассе более элегантны, чем ты. Кто ты у нас сегодня, Нина Заречная, кажется? Не слышу!
– Да, Нина Заречная, – тихо подтвердил дрожащий голосок какой-то студентки.
– О! – согласился педагог. – Значит, мы все-таки готовим к постановке чеховскую «Чайку», а не пьесу какого-нибудь нынешнего Пупкина о жизни вокзальных шлюх… Кто там за дверью? А ну закрыть быстро!
Надя захлопнула дверь и понеслась прочь.
Как оказалось, Холмогоров простудился и на занятия не пошел. Тогда она купила лимоны, соки, выгребла из домашней аптечки лекарства и помчалась к нему.
В комнате было сильно накурено. Из-под треснутого потолочного плафона слабо пробивался тусклый электрический свет. За столом сидели трое парней – соседи Холмогорова по комнате и две незнакомые девицы. Перед ними толпой стояли бутылки с вином и пивом. Надя вошла внутрь и задохнулась от разъедающего глаза дыма.
– А где Саша? – спросила она, потому что разглядеть что-либо было невозможно.
Один из студентов взял со стола бутылку, стал наполнять стаканы и, не глядя на вошедшую, бросил:
– Вы по какому вопросу?
А второй мотнул головой в сторону кровати.
– Вон он лежит. Только не подходите к нему, держитесь на порядочном расстоянии – звезда экрана может быть заразной… То есть заразным.
Девицы разглядывали Надю и курили, мощно, как паровозы, выпуская клубы дыма.
Она подошла к кровати. Холмогоров лежал тихо, накрывшись одеялом с головой. Надя отогнула одеяло и коснулась ладонью его лба. Тот был очень горячим. Саша осторожно снял со лба ее ладонь и поднес к своим губам, прошептал:
– Прости…
– Подняться можешь? – тихо спросила она. – Тебе нельзя здесь оставаться.
Потом Надя помогла ему спуститься по лестнице, усадила в холле, а сама выскочила на улицу. Как назло, долго не удавалось поймать такси. Когда наконец она подвела Сашу к автомобилю, водитель хотел тут же уехать прочь, заявив:
– Пьяных не вожу.
– Он болен, – объяснила Надя.
– Тем более, – покачал головой таксист.
И все же согласился – за двойной тариф. Пока ехали домой, Надя прижимала Холмогорова к себе и тихо говорила:
– А я тебе бульончик куриный в термосе принесла. Ну, ничего, дома съешь. Еще у меня есть малиновое варенье, лимончики…
– Я вишневое больше люблю, – шепнул Саша и закашлялся.
Так он остался у нее жить. Неделю Надя выхаживала его. А когда Холмогоров поправился, вдвоем поехали в институт. Вернулись днем, и больше он уже не уходил.