Билл проснулся от звука взрыва.
Сначала ему показалось, что это случилось в кошмарном сне, который ему снился. В нем он сражался с чудовищами из других миров, и, услышав взрыв, решил, что это лишь продолжение сна. Но лежавшая рядом Джинни заворочалась, очевидно также услышав эти звуки.
Она повернулась к мужу, не в силах полностью раскрыть заспанные глаза.
– Что это?
– Взрывы, – сказал Билл.
– Взрывы? – сонным голосом повторила Джинни. – Что, расширяют шоссе, или что там? Вообще-то, мы должны были бы об этом знать.
– Не знаю, – сказал Билл.
Откинув одеяло, он встал с кровати.
– В чем дело? – покачала головой жена.
– Ничего, спи.
Джинни молча забралась под одеяло. Билл натянул спортивный костюм. Он понял, что происходит, и это были не дорожные работы. Этой осенью в окрестностях города осуществлялся только один крупный строительный проект.
«Хранилище».
Будильник должен был зазвонить еще только через пятнадцать минут, поэтому Билл, перед тем как выйти из спальни, отключил его. В ванной он плеснул себе в лицо водой, чтобы окончательно проснуться, затем отправился на кухню и выпил залпом стакан апельсинового сока, после чего бесшумно выскользнул из дома.
Пропустив упражнения для разогрева мышц, Билл сразу же начал пробежку.
Джунипер выглядел еще более пустынным, чем обыкновенно, и в кои-то веки отсутствие людей показалось ему гнетущим. Он ожидал увидеть больше света в домах, больше людей на улицах – неужели никто не слышал взрывы? – но городок по-прежнему был погружен в темноту, в темноту и тишину, и Билл, пробежав мимо последних домов и свернув к шоссе, буквально вздохнул от облегчения.
Хотя солнце еще не взошло, когда он подбегал к своему любимому участку дороги, небо за горами уже начинало светлеть. Лес был черным, частые деревья все еще цеплялись за ночной мрак, но открытое пространство впереди уже отчетливо виднелось в синих предрассветных сумерках. Билл замедлил бег, но на этот раз не наслаждаясь мгновением, а чтобы получше разглядеть, что здесь происходит.
Он остановился прямо перед вывеской.
За последние двадцать четыре часа все здесь полностью изменилось. Вывеска стояла на месте, но кустарник и молодая поросль, покрывавшие лужайку, бесследно исчезли. Исчезла и сама лужайка. Заросшая высокой травой земля была перепахана. Колышки маркшейдеров обозначали границы строительной площадки. Часть холма была разрушена взрывами, поваленные деревья и валуны расходились веером по уцелевшему склону.