Ну, пока не была.
Подняв взгляд на северную башню, она, как и ожидала, увидела крошечный огонек в окне комнаты на самом верху. Быстро приблизилась к двери в стене, открыла и в полной темноте пошла вверх по ступеням.
Смотритель считал ее своим инструментом. «Вскормил» (его собственное слово), как породистую лошадь. Клодия сжала губы, скользя пальцами по холодной сальной стене. Она довольно рано поняла: отец бессердечен настолько, что ей нужно соответствовать, чтобы выжить.
Любил ли ее отец? Замедлив шаг на лестничной площадке, чтобы передохнуть, она тихонько рассмеялась. Кто знает? Любила ли она его? Боялась – это точно. Он улыбался ей, иногда в детстве брал на руки, в особо торжественных ситуациях держал за руку, говорил комплименты по поводу ее нарядов. Она ни в чем не знала отказа, отец ни разу не отругал и не ударил ее, даже когда она в бешенстве порвала подаренную им нитку жемчуга или когда ускакала на несколько дней в горы. И все же стоило лишь вспомнить ледяное спокойствие серых глаз, как ее накрывал ужас. Ничто не может быть страшнее отцовского неодобрения.
Выше третьей лестничной площадки ступеньки были усеяны птичьим пометом – определенно настоящим. Она аккуратно, на ощупь прошла по коридору до поворота, преодолела еще три ступени и оказалась перед зарешеченной дверью. Позвонила и заглянула внутрь.
– Джаред? Это я.
В помещении было темно. Свет единственной лампы, висящей на потолке, падал на чертеж. Отнюдь не средневековые окна по периметру всей башни были подняты. Ральфа от такого пренебрежения к Протоколу, наверное, хватил бы удар.
Крыша обсерватории словно парила в воздухе на узких стальных балках. Огромный телескоп, повернутый на юг, щетинился оптическими видоискателями, инфракрасными считывающими устройствами и маленьким монитором. Клодия покачала головой.
– Ну и ну! Если все это увидит шпион королевы, мы разоримся на штрафах.
– Не увидит. Сегодня вечером он искупался в море сидра.
Джареда Клодия поначалу даже не заметила. Затем тень у окна шевельнулась, превратившись в стройную фигуру, распрямившуюся над видоискателем.
– Взгляни на это, Клодия.
Она на ощупь пересекла комнату между захламленными столами, астролябией, свисающими с потолка шарами. Потревоженный лисенок порскнул на подоконник.
Джаред взял ее за руку и подвел к телескопу: