– Скотина, как ты мог так избить мальчика? Ты вроде воевал? Интересно, с кем же такая тварь воевала, что теперь она переключилась на детей? Почему тебя еще не убил отец мальчика, я не пойму. С кем я жила? Я не могу каждый день видеть эту пьяную рожу.
На следующий день, пока Петелин спал, она вызвала такси, забрала шестилетнюю дочь, необходимые вещи, вместившиеся в два средних чемодана и кожаную сумку, и уехала к матери в город Киржач.
Все, что было нажито совместно с женой, бывший прапорщик за месяц пропил. Но на учет к участковому не попал, так как пил втихую или с кем-то, а домой возвращался ногами, под заборами не валялся. В драки не вступал, избегая их, даже намеки, как огня. Через некоторое время соседи стали замечать Петелина всегда только трезвым. Под окнами первого этажа, у второго подъезда, появился «Жигуль» девятой модели. Почти месяц в квартире ежедневно стучали, сверлили, пилили и потом затаскивали и расставляли мебель. В это время увидеть Степана Петелина было очень трудно, он жил в другом месте и уже в другом уголовном, бандитском мире. С женой он развелся без оформления документов на алименты. Но он выделил ей столько денег, что она сразу купила себе новую однокомнатную квартиру в Киржаче, провела отделку и завезла в нее необходимую мебель. Так и не поняв, откуда ее бывший взял такие деньги.
Петелин сидел в кресле, в хорошем, новом, черном в полоску костюме, который он приобрел вчера в магазине «Сударь», в новых черных туфлях и почти совсем трезвый, несмотря на то, что у него сегодня был день его рождения. Петелину исполнилось тридцать лет. Он думал о своем:
– Их бандитский «квартет» за последний месяц перешел все, наверно, допустимые грани в организации угона иномарок. Если раньше угоняли больше тихо и без мокрухи, то теперь много не выжидали, много не «вели» и никого не оставляли в живых. Выслеживали жертву порой на виду у не понимающих, что происходит людей, опыляли в машине водителя нервно-паралитическим газом. Вторым баллончиком осаживали газ в салоне, «пересаживали» хозяина машины подсевшими сзади в четыре руки на сидение рядом с водителем. Отъезжали в заранее подобранное место, чтобы исключить встречи с гаишником, делали всего лишь один укол маленьким шприцем на пять миллилитров неподвижному водителю и, поменяв уже заранее подготовленные номера вместо настоящих, имея все необходимые фальшивые документы на одного из членов «Квартета», перегоняли машину в «отстойник». С трупами занималась липовая «скорая помощь». Все было продумано, вплоть до их сжигания. Все шло без проколов, за что бригадир щедро платил убийцам. Но вчерашний инцидент, произошедший в электричке, не выходил из головы Петелина. Зачем «Светофор» пырнул мужика ножом? Когда они отрывались от вагона, на платформе им встретился вдруг мент, который мог узнать Петелина, но, видно, не узнал. Тогда, после прохода по перрону, было не смешно, а страшно, его охватило снова то чувство, когда он молил и просил Бога в первые дни после избиения солдата, чтобы тот выжил. Тогда уже прапорщик понимал, что прежней жизни не будет и что он воевал в Нагорном Карабахе, и что мотался полтора месяца в Чечне под Хасовюртом, все равно, ему никто такой проступок не простит. А те нормальные мужики, кто был с ним там, его не просто осуждали, они его игнорировали всё то время, пока решался вопрос с его увольнением из войск. Бывший прапорщик понимал, что стоит ему глазом моргнуть про знакомого мента, оказавшегося на перроне, завтра он уже не жилец, бригадир его уберет.