Сын обедневшего шевалье, он рано осознал: его единственный путь в жизни – духовная карьера. Не имея влиятельных покровителей, ему приходилось рассчитывать исключительно на себя. К счастью, он не был щепетилен, зато дерзок и целеустремлен. Мягкотелость и нерешительность он презирал, однако, как в случае с аббатом, готов был их терпеть, ради намеченной цели.
За окнами вечерело, в углах гостиной сгущались черные тени. Дневной свет угасал, уступая место ранним осенним сумеркам. Чернильные тени выползали из углов, растекались в стороны, сливались в одно кольцо и медленно подбирались к центру комнаты, где стоял, покрытый белой скатертью стол с канделябром на три свечи.
Вокруг него бесшумно сновал похожий на призрак монах-прислужник. Блюда, подаваемые им, источали аппетитные ароматы и радовали глаз своим обилием – аббат Симон имел собственное представление о монашеском самоотречении.
Слух о его возвращении застиг повара врасплох. Он сорвал голос, подгоняя нерасторопных помощников, но успел-таки вовремя приготовить любимые блюда его высокопреподобия: суп с клецками, сваренными в молоке, жареных рябчиков, а к ним пикантный соус и миндальные трубочки с кремом.
Отец-настоятель ел много и рассеянно слушал рассказ брата Армана о том, что произошло в обители за время его отсутствия. На его крупном носу с фиолетовыми прожилками блестели мелкие капельки пота – сладкое итальянское вино лучше всего разогревало кровь. Во всяком случае, так утверждал один медицинский трактат, прочитанный аббатом Симоном пару лет назад.
– Похоже, ваше высокопреподобие, поездка в Орлеан не слишком удалась? Вы как будто расстроены? – спросил брат Арман, когда монах-прислужник, подав на десерт миндальные кремовые трубочки, наконец, удалился.
Аббат с наслаждением попробовал пирожное – ничто, даже скверное расположение духа, не могло повлиять на его аппетит, и только после этого, утирая рот льняной салфеткой, ответил:
– Через три дня в нашу обитель приедет визитатор.
– Пф! И это вас так разволновало? – брат Арман не мог скрыть удивления. – Организуем прием Его Преосвященству по всем правилам и…
Настоятель не дал ему закончить:
– Видите ли, на этот раз приедет не монсеньор епископ, а его викарий7.
Фаворит, потянувшись было за кувшином вина, замер и выпрямился:
– Вот как? И кто же это?