Все свое семейство Елизавета Климовна держала в строгости, и Якову, человеку самостоятельному и самолюбивому, конечно, нелегко было притереться к сложившемуся жизненному укладу. Однако его теща сама умела легко находить общий язык с самыми разными людьми, и, в общем, жизнь сладилась. Теперь же в этой семье появился полноправный новый член – без скидок на возраст – маленькая Эрнестина… Эрнестина?
– Это что еще за собачья кличка такая?! – немедленно возмутилась ее бабушка, как только у нее появилась возможность высказать Ане все, что она думает насчет имени девочки. Не желая слушать никаких объяснений по поводу вождя немецкого пролетариата, она прямо-таки заставила поменять своей внучке имя на Нину. А для верности еще и в церковь сходила, окрестив бывшую Эрнестину в честь Нины – просветительницы Грузии.
Вот так и начала дочка Анны Алексеевны Коноваловой свою жизнь в Ташкенте с нового имени.
Все ей поначалу казалось в Ташкенте необычным. И улицы, на которые выходили только глухие стены домов и дувалов, и узенькие арыки, и верблюды, и арбы на высоченных колесах, и пирамиды из большущих дынь на базарах, и узбеки в халатах, тюбетейках и чалмах, говорившие на непонятном языке… Дом, в котором она теперь жила, тоже был непривычным – правда, внутри он был обставлен иначе, нежели традиционные узбекские жилища. Спали здесь на кроватях, а не на тюфяках, обедали за столом, а не рассевшись на кошмах, поджав под себя ноги, как ей частенько доводилось наблюдать в уличных чайханах.
Однако дети быстро ко всему привыкают и быстро учатся. Новокрещеная Нина легко перезнакомилась с местной ребятней, и года не прошло, как она уже довольно бойко щебетала по-узбекски. Обстановка вокруг уже не казалась ей странной, как будто она с самого рождения росла именно здесь. А Кисловодск остался лишь туманным воспоминанием где-то в самой глубине сознания.
Отец и мать вечно пропадали на службе: отец – в оперативном отделе штаба округа, куда он как раз в это время перешел, оставив свой кавалерийский эскадрон, с которым гонялся за басмачами; мать – в том же штабе, в инженерном управлении. Кроме того, молодые супруги частенько захаживали в окружной Дом Красной Армии. Во-первых, оба были любителями бальных танцев, во-вторых, оба старались поддержать навыки владения саблей. Аня еще подростком освоила саблю и рукопашный бой под руководством дяди Саввы, мужа одной из ее старших сестер, бывшего тогда командиром кавалерийского эскадрона ОГПУ, а теперь доросшего уже и до комполка. Владение рукопашной не раз повергало в тягостное недоумение шпану, пытавшуюся прицепиться к миловидной пухленькой барышне на темных ташкентских улочках. Яков как кавалерист, само собой, не оставлял тренировки с саблей, но помимо этого занимался в Доме Красной Армии еще и спортивным фехтованием.