– Так или иначе, нам надо исполнять свой долг перед Британией.
После столь ясных инструкций джентльмен в котелке, похожий на тысячи подобных же служащих, снующих по Лондонскому Сити и правительственным кварталам, все же направил свои стопы на Бродвей, 54. «Неужели и нас заразила эта американская манера столь фамильярно называть самых высших должностных лиц? – с болью думал второй секретарь посольства. – И это говорит сэр Стюарт! Президент для него – «Гарри»! Это же надо такое вымолвить. Что же дальше будет? Остается только назвать Его Величество – Джи, – и джентльмен сам ужаснулся промелькнувшей у него мысли. – Боже, куда катится Британия?!»
Но сокрушаться по поводу подрыва британских традиций было некогда. Ему предстояла долгая беседа с двумя коллегами, недавно вернувшимися из Варшавы, и с инспектором Северной Зоны SIS (куда входили Скандинавия, Польша и СССР) Гарри Лэмбтоном Карром.
…Беседа шла уже не первый час, когда первый коллега произнес:
– Следующая фигура, представляющая несомненный интерес, – генерал Речницки.
Второй секретарь посольства потер лоб. Все-таки день уже шел к концу и усталость давала о себе знать:
– Речницки, Речницки… – он потянулся к папкам, лежащим на столе.
Гарри Карр остановил его:
– Не надо. Якуб Речницки, бригадный генерал, занимает должность командующего округом, переведен в Войско Польское из Советской Армии. По имеющимся отзывам – довольно способный офицер.
– Из Советской? И что, есть шансы? – немного недоверчиво переспросил секретарь посольства. – Это была бы удача! Ее нам сейчас очень не хватает.
– Шансы есть, – вклинился в диалог второй коллега, закуривая уже которую по счету сигарету, – но не все так просто. С одной стороны, генерал сейчас единственный из числа советских, кто не отвергает контакты с нами. Была проведена жесткая проверка, и предположение, что через него советские спецслужбы пытаются подвести к нам свою агентуру, не подтвердилось. С другой стороны, генерал не желает брать на себя никаких обязательств.
– И какой смысл тогда его обхаживать? Прижать угрозой разоблачения перед Москвой его контактов с нами – и все! Записи, надеюсь, вы не поленились сделать? – судя по тону, которым были произнесены эти слова, второй секретарь явно желал доминировать в разговоре.
– Разумеется, сэр. Но это оказался крепкий орешек. Знаете, что он сказал в ответ на нашу попытку припереть его к стенке? «Вы что, – заявил он с истинно шляхетским гонором, – возомнили, что из меня можно сделать простого агента?! Давайте, – говорит, – сюда вашу аппаратуру, и я вам наговорю еще на несколько часов записи. И сам отвезу в Москву, чтобы избавить вас от лишних сложностей. Неужели вы так рветесь предъявить МГБ доказательства ведущейся сотрудниками посольства деятельности, несовместимой с дипломатическим статусом?» – второй коллега покачал головой, затем обратил внимание на свою сигарету, догоревшую уже почти до пальцев, и спешно затушил в пепельнице окурок, выпустивший напоследок жалкую струйку дыма.