– Он мыслит прагматически, – пожал плечами Гарри Лэмбтон Карр, – и это скорее хорошо, чем плохо. Что же, мы вполне можем время от времени скармливать ему небоеспособные осколки подполья, предварительно тщательно обрубив концы. В конце концов, можно сдавать ему и бесполезных одноразовых агентов, завербованных специально для такого случая. Несколько дураков, снабженных старыми винтовками и гранатами, – не слишком высокая плата. Но мне кажется, что вы не договорили?
– Да, – снова взял слово второй коллега, – он выставил и еще одно условие: «Пока вы не продумаете, как нейтрализовать Советскую Армию, чтобы вас не раздавили хотя бы в первый час выступления, ни о каком моем участии в затеваемой опереттке не может быть и речи. Необходимо ясно отдавать себе отчет, какими военными и политическими ходами вы можете отсрочить, если уж не удается совсем исключить, советское вмешательство. И только после этого можно приступать к конкретному планированию операции».
– Он широко мыслит для простого генерала, – бросил секретарь посольства. – Да, вы правы, жаль было бы упустить столь перспективную фигуру.
– Учтите, – голос первого коллеги был озабоченным, – не мы одни желаем попастись на этой лужайке.
– Что вы имеете в виду? – недавно назначенный «дипломат» резко развернулся в его сторону.
– Генерала Речницки уже активно обхаживают американцы. Даже французы проявляют интерес и, судя по некоторым данным, люди из Пуллаха тоже не прочь поиграть в эту игру.
– Генерал Гелен? Он не слишком много вольностей себе позволяет? – инспектор Северной Зоны сделался откровенно зол. – Ладно, через три дня я выезжаю в Стокгольм через Берлин, и там мы посмотрим, как дать укорот этим выскочкам. Речницки нужен нам! – веско бросил он напоследок.
Новый посол Его Величества в Польше, Дональд Сент-Клэр Гэйнер, 7 июля 1947 года во дворце Бельведер вручил верительные грамоты Президенту Польской республики Болеславу Беруту и представил ему новых военного, военно-морского и военно-воздушного атташе. Этот факт поначалу никак не задевал ни генерала Речницкого, ни его дочь. Разумеется, на официальный прием в посольстве, который вскоре устроил военный атташе, они были приглашены. А дальше… А дальше пошли другие заботы.