Беру почти бесполезную ручку, из которой разрешаю себе тратить очень немного пасты в день, и смотрю на нее. Оставь, брось попытки записывать. Может, сосед даже хорошо. Разговор с живым человеком – тоже облегчение. Вспоминаю, как пользоваться голосом, складываю губы, выговаривая знакомые слова, от которых отвык рот. Практикуюсь целый день.
Удивляюсь, что не разучилась говорить.
Скатываю записную книжку в комок и засовываю в трещину в стене. Сажусь на покрытые простыней железные прутья, заменяющие мне постель, и жду. Раскачиваюсь взад-вперед и жду.
Я ждала очень долго и заснула.
Открыв глаза, вижу над собой в упор два глаза, две губы, два уха и две брови.
Подавляю крик, подавляю желание убежать, подавляю ужас, сковавший мое тело.
– Ты же ма… ма…
– А ты девочка. – Подвигав бровями, он встает – лицо отодвигается – с ухмылкой, не улыбкой. Мне хочется плакать, я смотрю на него с отчаянием, страхом, то и дело бросая взгляды на дверь, которую бессчетное число раз пыталась открыть. Они заперли меня с мальчишкой. С мальчишкой!
Боже, они пытаются меня убить!
Они сделали это нарочно.
Новая пытка, мучить меня отсутствием сна. Рукава у… сокамерника закатаны до локтей, руки густо покрыты татуировками. В брови след от пирсинга – кольцо, видимо, отобрали. Синие глаза, темные волосы, волевой подбородок, стройное, мускулистое тело. Красавец. Опасный. Ужасный. Чудовищный.
Сокамерник засмеялся. Я упала с кровати и отползла в угол.
Он смерил взглядом тощую подушку на второй кровати, которую утром поставили на свободное место, комковатый матрац и вытертое до основы одеяло: оно прикроет его максимум до лопаток. Посмотрел на мою кровать. Затем на свою.
Одной рукой он сдвинул кровати вместе и ногой пихнул металлические рамы к одной стене. Растянулся на двух матрацах, взбил мою подушку и сунул себе под шею. Меня затрясло.
Я закусила губу и забилась в угол потемнее.
Он украл мою постель, мое одеяло, мою подушку.
Мне остался только пол.
У меня будет только пол.
Я никогда не буду с ним драться, потому что боюсь, я парализована страхом, превратилась в настоящего параноика.
– Так ты что, сумасшедшая? Поэтому тебя тут держат? – Я не сумасшедшая. Он приподнялся на локте, вглядываясь мне в лицо, и снова засмеялся. – Я не собираюсь ничего с тобой делать.
Хотелось бы верить.