Настоящее имя младенца знали только самые близкие родственники. В нем отражались чаяния родителей и пожелания младенцу на будущую, непременно счастливую жизнь. Древние верили, что имя является ключом к внутреннему Я человека, и, зная этот ключ, ему легко навредить. Поэтому настоящее имя человека хранили в строжайшей тайне от посторонних людей, чьи намерения в отношении ребенка были неясны. Особенно тщательно скрывалось настоящее имя от незнакомцев, так как никогда не знаешь, откуда они пришли и кем на самом деле являются. Может быть, колдунами, потенциально опасными и способными навести на младенца порчу.
Имя-оберег, наоборот, громогласно озвучивали, дабы его все знали. При этом имя выбирали либо нейтральное типа Богдана, либо неблагозвучное и отталкивающее, надеясь, что злые духи и недобрые люди не обратят на ребенка с таким именем никакого внимания. Например, Крив, Некрас, Злоба. Считалось, что такие имена, как Горе или Захворай, могли отвести от ребенка беды и болезни.
Обряд присвоения имени-оберега проходил следующим образом. Младенца заворачивали в кусок рогожи и выносили за порог, как бы демонстрируя его нечистой силе. Мол, посмотрите, какой заморыш у нас есть, да и не наш он вовсе, а нашли мы его на крыльце. После этого младенца громко, чтобы все слышали, нарекали Богданом (это имя чаще всего использовалось в качестве оберегающего) или иным именем-оберегом.
В некоторых случаях по достижению совершеннолетия человеку давалось еще одно имя, на этот раз неслучайное, а специально подобранное под его черты характера и наклонности.
С введением на Руси христианства и появлением обряда крещения возник институт крестных. Считалось, что наиболее объективно к выбору имени может подойти человек, не принадлежащий к данной семье, а потому независимый и совершенно незаинтересованный. Его окружали почетом, задаривали подарками. Сам же крестный (крестная) каждый раз в день рождения ребенка обязан был дарить подарки своему подопечному.