- А кто
посмел трогать моих? – спросил я, развернувшись к
говорившему.
- Кто ты
такой?
- А
ты?
Пришпорив
коня, всадник во весь опор помчался ко мне намереваясь хлестнуть
меня по лицу плёткой. Дождавшись, когда тот поравняется со мной, я
отступил в сторону и просто сдёрнул бородача с коня. При падении
что-то хрустнуло, и тот заорал от боли благим матом.
- Я барон
Эдвард Марк Барнабу, свинья! – сквозь боль проорал
гопник.
- А это
барон Христиан Эвальд Клейсбест! - вынырнул откуда-то Борн,
потрясая какими-то бумажками. – Господин Северного придела. Вот и
документы имеются и герб.
Вот же
мерзавцы. Один из моих крестьян держал над головой в вытянутых
руках опостылевший щит. А я, между прочим, дважды на привале его
забывал. Впрочем, им виднее. В тонкостях местного
аристократического этикета совсем не разбираюсь. Да и не
хочу.
Наступив за
«свинью» Барабу на пухленькую лапку, я приставил ему к шее остро
заточенный гоблинский клинок и произнёс:
- Ну, вот и
познакомились.
Толпа шумно выдохнула, от чего стая шустрых пичуг
сорвалась с ближайшей крыши.
Как вы понимаете нормального разговора у меня с
бароном Эдвардом Марком Барнабу, не сложилось. Нет, нам никто не
мешал, и толпа быстро рассосалась, поняв, что можно стать
свидетелем чего-то более значимого, чем разбитые носы и сломанные
руки (видать у них тут разборки местных властителей были делом
обычным). Просто аристократ к позитивному общению был совсем не
готов.
Позволив
утащить пришедшим в себя наглецам тушу Барнабу в его личный шатёр,
который разбивали на время торгов и заключения сделок (видать ножку
он всё-таки при падении сломал). Я последовал за Его Светлостью и
на понятном гопоте языке объяснил, что я сделаю с ним, его
близкими, его холопами, если он ещё хоть раз в нашу сторону косо
посмотрит или плохо подумает о нас.
Побелевший
от страха барон остался под впечатлением, и даже пытался неловко
извиняться единственно доступным ему способом, то есть попросту
откупиться от меня. Что ж, как умеет, не будем бить человека по
рукам. Ко мне в карман перекочевало пару увесистых кошелёчков с
серебром. Тот, что поменьше бросил Борну, а второй оставил себе.
Покидая село, я думал, что тут всё как у нас.
Надо
сказать, что после моей победы над бароном и его людьми, торг у
моих людей пошёл оживлённо и с большой выгодой. Теперь за нами
весело скакали четыре крепкие мохноногие лошадки, шесть кучерявых
овец, а в телеге было тесно из-за мешков с зерном.