В Мэрилин словно жили две женщины, она признавала это сама. Одна любила серьезные книги (многие ли из нас осилили «Уиллиса»; о том, чтобы любить это произведение, вообще говорить трудно), мечтала играть героинь Достоевского, пыталась интересоваться политикой и гражданскими правами, была доброй и серьезной.
Вторая – белокурая красотка – полная противоположность. Эту женщину не могла увлечь судьба Грушеньки из «Братьев Карамазовых», напротив, интересовали бриллианты, она была крайне неразборчива в интимных связях, немыслимо сексапильна и довольно глуповата.
Мэрилин твердила, что вторую она играет, что это созданный для экрана образ.
Достаточно положить перед собой голливудские фотопробы 1940-х годов, чтобы понять, что так и есть.
Секс-символ родился не сразу и, кстати, существовал не так долго – первый относительно успешный фильм состоялся в 1950 году, первый прорывной – «Ниагара» – в 1953-м, а последний, самый яркий и известный – «Некоторые любят погорячей» («В джазе только девушки») – в 1959 году. До того были эпизодические роли, часто даже без упоминания в титрах, а после два фильма («Займемся любовью» в паре с Ив Монтаном и «Неприкаянные» с Кларком Гейблом) откровенно неудачные, третий – «Что-то должно случиться» – остался незавершенным и явно получался провальным.
Смею утверждать (не первая и не единственная), что Мэрилин Монро всю свою кинокарьеру играла одну-единственную роль – роль Мэрилин Монро. И только! Она была актрисой одной роли, так бывает. Зрители не воспринимали белокурую красавицу ни в какой другой ипостаси, и не только зрители, но все, кто ее окружал, неважно где: на съемочной площадке, в ресторане, на улице, даже в постели.
В этом была не только ее трагедия, но и трагедия тех, кто попытался связать с Монро свою жизнь, – Джо Ди Маджио и Артура Миллера.
Монро видела в Миллере своего спасителя, надеялась, что рядом со знаменитым драматургом сумеет доказать всем, что у нее самой кроме красивых форм есть нечто внутри, что она вовсе не глупа, не капризна и отнюдь не только сексуальна. Надеялась, что Миллер разглядит в ней Норму Джин и нераскрытые таланты и способности.
Не увидел, не разглядел, даже не попытался это сделать.
Артур Миллер, как все, видел в Мэрилин именно Мэрилин, а не Норму Джин, видел красивое тело и красивое лицо и едва ли отдавал себе отчет, что под этой красивой оболочкой скрывается что-то серьезное. Ему не была нужна серьезная, неприкаянная Норма Джин. Думаю, он и сам не понимал, что именно нужно. Как многие, поддался чарам роковой блондинки и не пожелал вникать в ее проблемы.