«Бог ты мой, Лу, если бы только я могла все изменить!»
Иден включила ночник, чтобы прогнать из комнаты тени прошлого, и устроилась в кресле-качалке. Нет, в постель она вернется только после того, как остатки сна окончательно выветрятся из ее головы. Неожиданно ее взгляд упал на старую зеленую тетрадь. Иден со вздохом повернула кресло так, чтобы свет падал ей через плечо, и потянулась за дневником матери.
4 апреля 1941 г.
Я снова влипла в историю. Мама нашла словарь, который дала мне миссис Ренфрю, и сожгла его. Я видела, как она вытащила его во двор и поднесла к нему зажженную спичку. Так что порки мне теперь не избежать.
Я пишу эти строки, а рука у меня трясется, так что простите за неровные буквы. Меня всегда пугает надвигающаяся порка, поскольку невозможно знать, как далеко зайдет мама на этот раз. На спине и ногах у меня скоро появятся мозоли от бритвенного ремня. По идее, пора бы уже привыкнуть, но меня по-прежнему трясет. Солгу ей, что нашла словарь, а то у миссис Ренфрю тоже будут неприятности.
Вот уж не думала, что миссис Ренфрю мне симпатизирует, но та помимо словаря дала мне еще эту записную книжку. Она сказала, что я должна вести в ней дневник – записывать туда не только то, что происходит, но и то, что я об этом думаю. Услышав это, я расхохоталась. Если она узнает, что я на самом деле думаю, неприятностей мне точно не избежать! Должно быть, она прочла мои мысли, потому что сказала: «Кейт, этот дневник – только для тебя. Не нужно показывать его ни мне, ни кому бы то ни было другому».
От этих слов мне сразу расхотелось смеяться. Отчего-то вдруг показалось, будто у меня появился тайный друг, которому можно доверить все свои секреты. Нужно только спрятать книжку получше, ведь если мама найдет ее, она убьет и меня, и миссис Ренфрю. Вот разве что Кайлу я разрешу читать свой дневник, тем более что он посоветовал мне, где его спрятать (под неприбитыми половицами у меня под кроватью). Чтение и письмо для мамы – худшие из грехов. Когда она видит, как мы пишем, то говорит, что это дьявол водит нашей рукой. А вчера вечером, когда Кайл вслух читал Библию, она заявила, что он, должно быть, выучил это наизусть – четырнадцатилетний мальчик не может читать так хорошо.
У папы припрятано в кладовке несколько книжек для нас, о которых мама ничего не знает. Иногда он зовет нас туда и предлагает почитать, вместо того чтобы заниматься домашними делами. Потом он сам делает всю работу, чтобы мама ничего не заподозрила. Он поступал так всегда, даже когда мы были совсем маленькими, и теперь мы с Кайлом читаем лучше всех наших ровесников.