Пора погасить лампу и устроиться тут в полной темноте. Это совсем не страшно. Мне нечего бояться в моем райском саду.
23 июля 1941 г.
Ранним-ранним утром я проскользнула в комнату через окно и разбудила Кайла, прижав палец к его губам. Когда он открыл глаза, стало видно, что они покраснели от слез. Ужасно, что я заставила его так переживать!
– Где ты была? – спросил он. Голос его звучал сердито, но я понимала, что это от тревоги за меня.
– Мне нужно держаться подальше от дома, – заявила я.
– Нет! – возразил он с неожиданной энергией. – Мама сказала вчера, что ты теперь женщина. Ты слишком взрослая для порки.
Я знала, что Кайл не станет мне лгать, но поверить в то, что мама сказала такое, было очень трудно. Кайл поклялся, что говорит правду. Мама, сказал он, после вчерашнего припадка вела себя очень спокойно.
– Прошу тебя, Кэти, останься. Обещаю, что не дам ей тебя высечь.
Я здорово нервничала, но все-таки осталась. Просидела в спальне до тех пор, пока не пришло время завтракать.
Я как ни в чем не бывало спустилась вниз, но была так напугана, что не могла притронуться ни к каше, ни к яйцам. Никто не произнес ни слова, пока папа не ушел на мельницу. Мама встала и начала убирать со стола. И только тут она заговорил:
– Я рада, что тебе хватило благопристойности избавиться от этого гнусного матраса, Кэтрин, – заявила она.
Я сидела к ней спиной, боясь повернуться. Слышно было только, как она постукивала кастрюльками в тазике с водой.
– Ты уже взрослая, – продолжила она. – Слишком большая, чтобы тебя пороть.
Кайл торжествующе улыбнулся, но в следующее мгновение глаза у него расширились, а губы побелели.
– Мама, нет! – крикнул он, наклонившись вперед.
Прежде чем я успела повернуться, мама схватила меня за волосы. Зазвенели ножницы, и через пару мгновений мои локоны лежали на полу роскошной золотистой копной.
Мама с прежней невозмутимостью положила ножницы на стол и вышла из комнаты. Какое-то время я смотрела на свои волосы, чувствуя, как глаза у меня наливаются слезами. А потом мне вдруг стало все равно. Я коснулась пальцами неровно остриженных кончиков, но не ощутила ни горя, ни растерянности. Ничего. Кайл вскочил со стула и схватил остриженные волосы. Он поднес их к моей голове, как будто мог каким-то чудом пристроить волосы обратно.