- Да,
конечно. А почему ты спросил?
Я знал, что
до бегства «Анны» Гаан был начальником Электростанции и что на
корабле улетели его жена и маленькая дочь. У всех у нас кто-то
улетел на том корабле.
- Просто мы
за вас беспокоились.
- Когда
меня арестовали?
-
Да.
- Поделом
мне. Надо было больше интересоваться работой.
- О чём вы?
– поднял глаза на коменданта я.
- Я всё
время посвящал семье - Лиде, Настюшке. А должностные обязанности
выполнял формально. Не плохо, нет, - Иван Антонович скрестил руки
на груди. – Просто формально. Поэтому и не знал, чего они тут
нарыли рядом с электростанцией, чтобы прятать контрабанду. А ведь
участвовал в этом наверняка кто-то из руководства колонии. Надо
было поинтересоваться, настоять, в конце концов. А я всё домой,
домой, к моим девочкам. Эх, и как они сейчас. Настя уже, наверное,
совсем большая. А ведь была такая малышка, все просила меня
покатать себя на плечах или побарахтаться в бассейне. «Пап, ну пап,
давай ещё пять минуточек поплаваем! Ну, ещё пять минуточек,
пожалуйста!».
Гаан
вздохнул и уставился на штурмовиков Котова, ловко спрыгивающих с
шагоходов и выстраивающихся клином. Я чувствовал как больно этому
человеку, но ничем ему помочь не мог.
- А разве
это плохо, чтобы думать только о семье и близких?
- Плохо? –
комендант, скрестив руки нагруди, повернулся ко мне. – Нет,
эгоистично. Теперь я это признаю.
Помотав
головой, я возразил.
- Не
согласен с вами.
Указав
рукой на мою роту, на проезжающие по дороге фургоны, везущие
продукты в крепость, продолжил:
- А всё это
для чего?
- Чтобы
защитить колонию, - ответил Иван Антонович устало посмотрев на
меня.
- А колония
это кто?
Комендант
закусил губу и ещё крепче сжал руки на груди. Некоторое время я
ждал от него элементарного ответа, но так его и не
получил.
В десяти
шагах от нас остановился робот Киричанской и она ногой откинув
крышку кабины вопросительно взглянула на меня.
- А колония
это мы, Иван Антонович. Это Лиды, Настюши, Галины, Ирки,
Александры, Анатолии, Игори, Андреи и Юльки. Всё это для них, для
нас. Иначе не стоит трепыхаться.
Я поднялся
со своего места и, зажав шлем под мышкой направился к шагоходу
Киричанской.
- Спасибо,
- раздалось в след и когда я обернулся мне показалось, что глаза
Гаана засияли так же ярко, как и тогда, много лет назад, у нас в
гостях.